Ардмор (англ. Ardmore; ирл. Aird Mhór, «большая высота») — деревня в Ирландии, находится в графстве Уотерфорд (провинция Манстер). Некоторое время в этих местах жил и проповедовал святой Деклан.
Здесь жила и была похоронена после своей смерти в 1996 англо-ирландская романистка Молли Кин; Фергал Кин, выдающийся писатель и журналист, провёл здесь многие выходные с семьёй и описывает местность как «рай на земле».
На Юго-Востоке Ирландии находится небольшой городок Ардмор (Ardmore), в котором главной достопримечательностью для любителей истории являются не местные пляжи (которые больше привлекают туристов), а развалины древнего монастыря St. Declan’s Well, построенного в 1170 году католическими монахами.
Однако некоторые элементы этого монастыря были созданы на три века раньше — народ острова, на котором находится современная Ирландия, о христианстве узнал еще в V веке от пришедшего из Римской империи Святого Патрика.
До начала второго тысячелетия вся Апостольская Церковь была единой и потому первые ирландские христиане еще не назывались католиками, хотя и были крещены Патриком — миссионером Римской кафедры. И первые культовые сооружения христиан на острове по стилю были пронизаны еще духом Равноапостольской Церкви, которая не была расколота в богословских трактовках Священного Писания.
На сохранившихся камнях высечены сцены из Бытия, Евангельские события — по сути это было нечто подобное иконам, только с изображениями, высеченными в камне. После окончательного раскола Церкви на два конкурирующих патриархата — Константинопольский и Римский в Ирландии укрепились правила и понятия, присущие католической Церкви.
Среди руин небольших монастырей и церковных поселений можно видеть гробницы, в которых, по преданию, похоронены местные святые — основатели и первые строители церквей. Такая гробница в местной традиции нередко именуется leaba (от древне-ирл. iepaid — "ложе, кровать"; в англоязычной местности 'Bed'). Обычно leaba представляет собой надгробную плиту, иногда в головах и в ногах поставлены еще две плиты с высеченными крестами. В других случаях leaba — гробница, сложенная из четырех каменных плит. Нередко она находится у алтарной стены церкви. Иногда гробница находится внутри церкви или часовни, напоминая собой вытянутую вдоль стены каменную лавку.
-"Представления о "спящих святых" в средневековой Ирландии" А.А. Королев-Археологические раскопки таких гробниц не производились, но нет сомнения, что они представляют собой захоронение почитаемого среди монастырской общины человека, скорее всего — основателя обители. Поверья, связанные с "ложем святого", в некоторых местах оказались очень устойчивыми, в других случаях традиция leaba, напротив, оказалась утраченной.
Название leaba закрепилось за священными гробницами более чем в десяти местах, тяготеющих к западному побережью Ирландии, от Гленколумкилле на севере до острова Скеттери на юге. Однако обычай называть могилу почитаемого человека его "ложем" некогда был более распространен: в Ардморе на южном побережье Ирландии церковь над могилой святого Деклана еще в начале XX века называлась "Leabha", ныне это название совершенно забыто. На западе острова также встречаются объекты, которые, скорее всего, носили утраченное ныне название leaba.
В случае, если "ложе святого" находилось внутри церкви, она могла получить название teach — "дом". Среди руин монастыря на острове Инишмуррей находится небольшая церковь, Teach Molaise — "дом святого Молаше". Внутри храма Leaba Molaise, гробница в форме каменной лавки, отмечает место погребения святого. Во многих других местах сохранились такие же церквушки-"дома" святых, которые считались местом их захоронения. Достаточно назвать руины большого церковного поселения в Клонмакнойсе, где сохранился "Дом Киарана" — маленькая церковь, которая, как считается, была построена над могилой основателя обители в начале X века. Еще в XVII веке в ней хранилась рука святого Киарана. В этом храме, в тайнике, были обнаружены реликвии Клонмакнойcа — два епископских посоха. В Келлсе сохранился "дом святого Колумбы", в Луте — "дом Мохты", в Ардморе — "дом Деклана". Эти церкви были одними из древнейших каменных построек в Ирландии и пользовались особым почитанием. Их обычно держали на замке и открывали только по важным поводам.
"Южная церковь" в Дерри была, очевидно, "домом" для святой Куман. Археологические раскопки показали, что небольшой каменный храм был воздвигнут в X—XI веках, заменив деревянную молельню VIII века, окруженную могилами. Одно из погребений — возможно, местной святой — оказалось в середине церкви, перед алтарем.
В отдаленных местах Ирландии сохранились целые мемориальные комплексы, связанные с почитанием местных святых. Близ разрушенной церкви в урочище Шенкоу, на склоне горы Бролив, находится источник святого Альбе — первого в этих местах священника, по преданию, сподвижника Патрика. У источника можно видеть руины древней кельи и могилу, покрытую простой каменной плитой. В этой келье жил Альбе, в этой могиле он похоронен. Ежегодно в августе и сентябре местные жители совершают паломничество к святыне. Сюда приносили больных, оставляя их на ночь у источника, в келье или на могильной плите. Если больной крепко спал, это считалось хорошим знаком. На могиле святого чаще всего происходили исцеления от душевных и нервных заболеваний, бесплодия и ревматизма. Культ и паломничество в Шенкоу сохранились до наших дней благодаря поддержке со стороны церковных властей.
С "ложами" святых были связаны поверья, подчеркивавшие особый сакральный статус этих памятников. К церкви святого Сенана на острове Скеттери примыкает "ложе Сенана" — небольшое строение, возведенное над могилой святого основателя. Бытовало мнение, что девушка, которая войдет в него, либо никогда не выйдет замуж, либо навсегда останется бесплодной. У "ложа святого Патрика" на острове Кахир паломники читали стих: "Мое тяжкое ложе с подушкой, // Горе тому, Христос, кто завладел им!". С этими запретами и ограничениями перекликаются некоторые смутные упоминания в житийной литературе. Так, в житиях святого Маэдока рассказывается, как епископ Молинг после смерти святого вознамерился спать на его ложе, чего никто не решался делать. На Молинга немедленно напали недуги и скорби, так что он выбрался оттуда едва живым, призывая имя Маэдока. После этого епископ заметил, что никто не вправе спать на ложе столь великого святого. Сохранившиеся тексты агиографической традиции Маэдока относятся, вероятно, ко времени не ранее XII века. Каково бы ни было первоначальное значение этого эпизода, очевидно, что ко времени составления дошедших до нас житий "ложе" Маэдока воспринималось как кровать, в то время как изначально имелась в виду, очевидно, могила. Подобным же образом "ложе" местной святой воспринималось в женском монастыре на северо-востоке острова. Английский паломник, посетивший обитель, рассказывал, что там сохранилось ложе святой, "высеченное из камня наподобие гробницы. В нем после необозримых трудов, после тяжких работ, после длительных бдений, без завес и одеял, не на набитом перьями ложе, но на твердом камне изредка давала она отдых своим членам, чтобы заставлять тело покоряться духу не только в бдении, но и во сне". Насельницы монастыря использовали это "ложе" следующим оригинальным способом. Поскольку в обитель принимали только девственниц, все, кто желал принять постриг, должны были провести ночь на этом "ложе". Если девушка оказывалась недостойной высокого призвания, наутро на ее одежде обнаруживали кровь, "как если бы кто-нибудь намеренно и бесстыдно испачкал это ложе кровью убитых тут же животных".
Чем же объясняется такая удивительная святость "ложа", к которому не может приближаться ни самонадеянный епископ, ни потерявшая невинность девушка? Ответ может дать история, записанная в Ардморе. Один человек, услышав, что в руинах древней обители происходят странные вещи, отправился ночью посмотреть на них. Пробираясь среди могил, он увидел слабый свет в "доме Деклана". Человек приблизился и заглянул в окошко. Он увидел, что из разверстой могилы святого исходит бледное сияние, и в следующий момент оттуда стала подниматься фигура с изможденным старческим лицом. Не помня себя от страха, человек бросился бежать и не остановился, пока не добрался до дома. Злые языки поговаривали, что это была всего лишь старушка, пришедшая наскрести праха из священной могилы, чтобы продать его паломникам. Те, кто рассказывал этот анекдот, были знакомы с представлением о том, что святой спит в своей могиле до Страшного Суда.
О воскресении мертвых в Судный день говорится уже в константинопольском Символе веры: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века". Мнение ирландских церковных деятелей по этому вопросу подробно изложено в апокрифе "Повесть о воскресении", составленном в XI столетии. Когда Сын Божий придет на землю, все мертвые люди встанут по звуку ангельской трубы, или же по слову Самого Христа. Каждый мертвец поднимется из могилы, в которой лежит его тело. Очищаюший огонь исправит все уродства и недостатки, которыми люди были отмечены при жизни, и они выйдут из пламени преображенными. Христос будет судить людей; праведные возрадуются и восхвалят Бога.
Кто заступится за грешника в этот страшный день пред лицом грозного Судии? Люди надеялись, что их святые покровители выступят посредниками между ними и Богом. Памятуя слова Христа, обращенные к апостолам, — "вы, последовавшие за Мною, в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых", — они полагали, что и другие святые получат власть судить людей. В "Трехчастном" житии святого Патрика последовательно проводится мысль о том, что Патрик - самый великий и могущественный покровитель Ирландии и ее обитателей. В нем содержится удивительная история о том, как Патрик постился на горе Круахан Агле, вымаливая у Бога невиданные милости для своей паствы. Бог последовательно разрешал святому освобождать в определенные дни из преисподней установленное число душ, обешал затопить Ирландию перед Судным днем, чтобы ее жители не увидели ужасов Апокалипсиса, дал святому право забрать себе столько раз по семь душ, сколько волосков найдется в его власянице. Наконец Патрик попросил Бога разрешить ему самому судить ирландцев. После долгого ожидания небесный посланник вернулся с положительным ответом: все живое во главе с апостолами, сказал он, умоляло Христа оказать Патрику эту милость. Тогда святой ударил в колокол, благословляя всех ирландцев, и спустился с горы.
Но если Патрик считался верховным покровителем и заступником за всю Ирландию, почти каждая церковь имела своего святого, который был небесным покровителем для окрестного населения. Помимо прочих преимуществ, которые давало обладание могилой святого, особое значение придавалось эсхатологическому аспекту: очень сильным было желание оказаться в момент всеобщего воскресения ближе к святому, который возьмет тебя под свою защиту.
...Однажды святой Брендан Мореплаватель решил посетить свою сестру, жившую в отдаленном монастыре. Пробыв у нее некоторое время, он почувствовал приближение смерти и велел ученикам отвезти свое тело в собственную церковь в Клуан Ферта. После смерти Брендана клирики положили его тело в повозку и направились обратно. По пути они встретили одноглазого человека, который поинтересовался, что они везут. Подойдя и увидев тело, он свирепо вскричал: "Оставьте тут Божьего святого! Здесь, о Божий святой, произойдет твое воскресение!". Клирики смогли продолжить путь, лишь обещав тому человеку и его потомкам власть над его народом.
Представление о могиле святого как месте его воскресения бытовало уже в VII—VIII веках. Описывая пустующую гробницу Богородицы, Адамнан признается, что не знает, где именно Дева ожидает воскресения. Святому Фиакку явился ангел, чтобы указать, где произойдет его воскресение, т.е. где он должен построить церковь, при которой будет похоронен. Но особенно популярным этот мотив стал в поздних (не ранее XIII века) переработках житий на ирландском языке. Во многих из них святой получает указание свыше, где ему искать "место своего воскресения" (inadhaeiseirgi). Там он строит церковь или основывает монастырь.
Общины клириков и монахов придавали огромное значение обладанию могилой своего святого покровителя. В житиях описываются случаи спора за тело подвижника, в которые нередко вмешивалась мирская власть. В повести "Изгнание Мохуды из Ратана" рассказывается о том, как правители и церковные иерархи решили изгнать святого из его собственного монастыря. Когда Мохуда покидал обитель, один из монахов напомнил настоятелю его обещание, что его воскресение произойдет среди них. Должны они теперь идти с ним, или остаться в монастыре? Мохуда ответил, что им следует остаться, "ибо нет двух воскресений в Евангелии, а я приду в Судный день со всеми своими монахами к кресту Константина, что перед церковью, и мы вместе отправимся на Суд". Святой Киаран, как надеялся составитель его жития, вместе со Христом будет судить "плоды своих наставлений", т. е. паству своей великой церкви в Клонмакнойсе.
Пока же, в ожидании воскресения, святые спят в своих "темных домах". Хотя их души со славою вознеслись на небо, они продолжают поддерживать таинственную связь со своими телами. Святой, чья могила оказалась в запустении, является соседнему священнику и просит перенести свои кости к действующей церкви. Иногда святой повелевает поднять свои мощи из земли и положить в драгоценную раку. Однако проблема перенесения мощей, видимо, вызывала у церковных деятелей некоторое затруднение. Составители сборника ирландских канонов попытались рассеять недоразумение, опираясь на библейские и святоотеческие авторитеты. С одной стороны, перенесение останков святого вполне допустимо и не может воспрепятствовать его воскресению. Канонисты приводят примеры из церковной истории. С перенесением мощей благодать не покидает место, откуда была взята святыня. Однако святой воскреснет там, где находятся его кости, которые, даже будучи разделены, соберутся вместе. Вместе с тем мощи не терпят никакого ущерба, если почивают в заброшенных могилах, - там ангелы спускаются к ним чаще, чем среди шумной толпы. Таким образом, канонисты занимают нейтральную точку зрения, приводя аргументы за и против перенесения святых мощей.
Поскольку святой, находясь на небесах, одновременно почивает на своем "ложе", при необходимости можно встретиться с ним, придя к нему "домой". Колман Лебедь возжелал умереть, чтобы соединиться со Христом. Ночью он пришел к церкви, в которой почивал святой Финниан. Встав перед запертой дверью, он попросил Финниана открыть ему церковь. Святой немедленно появился и отпер дверь. Тогда Колман стал просить его помолиться Богу, чтобы Тот даровал ему скорую смерть; Финниан ответил, что его просьба будет исполнена в этом же году. Святые, живой и мертвый, распрощались, и Колман отбыл восвояси.
Уподобление могилы человека ложу было обычным для ирландской традиции. Различные детали подчеркивали "бытовую" символику захоронения святого. У него мог быть свой "домик", в котором находилось "ложе". Этот "домик" всегда был отдельным строением, хотя и расположенным в самом сердце церковного поселения: к чему понапрасну тревожить спящего святого? У ирландцев был свой нетленный святой, Кианан, который почивал в своей часовне в ожидании Второго Пришествия. У него, как у живого, отрастали волосы и ногти, которые ежегодно подстригал епископ. Так продолжалось до того времени, когда другой святой легкомысленно вошел в усыпальницу и потрогал тело. За это он немедленно лишился глаза, который был возвращен ему только после усердной молитвы. После этого никто не решался входить в часовню. Когда святой Колумба решил заключить союз с Киананом, он просунул руку внутрь усыпальницы, а Кианан подал ему свою...
Иногда "ложе" имело форму каменной лавки; на могилу святого Колумбы положили камень, который он использовал в качестве подушки. Неудивительно, что, когда представление о "ложе святого" было утрачено, термин стали понимать буквально, удивляясь аскетизму подвижников, которые спали на голом камне.
"Ложе святого" было живым символом присутствия небесного покровителя в его церкви и гарантией его будущего заступничества за свой народ. Святой лежал в кровати-могиле в своем доме-церкви, как живой подвижник пребывает в своей келье. Ложе святого было предметом особой гордости и почитания церковной общины. Его стремились поместить в центре монастыря или церковного поселения, окружив атмосферой неприкосновенности и священного трепета.
В тех духовных центрах, которые в XII веке оказались под континентальным влиянием, подобные представления не имели шансов па выживание. Образ святого, ожидающего воскресения, исчез из латиноязычной агиографии, но проник в жития, написанные на ирландском языке. Только в глухих уголках острова, в общинах, оказавшихся на далекой периферии церковной жизни Ирландии, сохранялись старьте представления, перешедшие затем в фольклор. ©.flickr.com