Кладбище в Мартышкино, Санкт-Петербург
Пишет
Bellena:
А.Н. Бенуа о кладбище в МартышкиноЕще одной, редкой для петербургских окрестностей диковиной могло гордиться Мартышкино. То было его кладбище, издали имевшее вид рощи с лиственными деревьями. Это кладбище было расположено вне селения, далеко от берега, за полотном железной дороги. Мартышкинским кладбищем я заинтересовался еще в юношеские годы, когда, дойдя по железнодорожной насыпи до Мартышкина, увидал в отдалении небольшое каменное здание очень необычайной архитектуры, стоявшее на самом краю обрыва среди высоких берез. Особенность этого здания заключалась в том, что над ним высился фронтон, имевший форму полого круга — характерный мотив барокко. Под этим же фронтоном виднелась окованная железом, выкрашенная в черный цвет дверь и по сторонам ее два круглых, забранных решетками оконца. Каково же было мое изумление, когда, влезши на кучу кирпичей, я увидел через одно из оконец совершенно голую, выбеленную внутренность этого домика или часовни, и в ней целую гору старинных гробов разнообразных форм и величин. Тут были и простые деревянные ящики, и железные саркофаги с гербами, и гробы до странности большие, и крошечные детские. Они громоздились в беспорядке друг на друге и занимали почти все квадратное в плане помещение. Этого открытия уже было достаточно, чтобы впасть в тот специфический “восторг”, который меня охватывал тогда при всяком соприкосновении с чем-либо таинственным, и к тому же “потусторонним”... Этот восторг еще усилился, когда, проникнув дальше в кладбище, я оказался перед памятником куда более внушительным и самого мрачного характера. Он имел форму усеченной пирамиды, покоившейся на как бы вросших в землю дорических колоннах; пирамида на четырех углах основания была уставлена задрапированными урнами. Все это из сурового, почерневшего от времени гранита. На черной же доске, пригвожденной на недосягаемой высоте к передней стенке мавзолея, значилась надпись, смысл которой, к сожалению, было невозможно угадать, так как три четверти ее бронзовых золоченых букв выпали и пропали. Достаточно, впрочем, было одного слова Martyri (мученики), оставшегося целым, чтобы обострить любопытство до крайности. Если же очень напереть на одну из створок железной двери, замыкавшей этот склеп, то можно было через образовавшуюся щель увидеть внутренность, слабо освещенную сверху через отверстия, имевшие форму полулунок. Здесь стояло всего три железных гроба, два больших и один детский, а остальное помещение было пусто. Не содержал ли этот склеп останки тех голштинцев, что состояли при особе Петра III? По некоторым сведениям, все эти голштинцы были перебиты в дни переворота 1762 г. и возможно, что это Павел I по восшествии на престол пожелал подобным грандиозным монументом почтить память тех, кто пал, оставаясь верным своему государю. Возможно, что в гробах склепа лежали трупы офицеров, тогда как солдаты были погребены просто в земле или же погребены в той окруженной стенкой квадратной площадке, что находилась у шоссейной дороги, не доезжая Мартышкина, и что тоже всех крайне интриговалo.Александр Николаевич Бенуа
Живопись, воспоминания, размышления-О кладбищах-Самое старое кладбище, о котором можно найти напоминание, находилось к северу от Копорской дороги (ныне ул. Морская) на песчаной дюне вблизи побережья Финского залива. Оно образовалось приблизительно в первой половине XVII века. Первоначально на нем проводились захоронения местных жителей из небольших селений, известных под названием “Морские у моря”.
За прибрежные земли, издавна принадлежащие России, велись частые войны. По Столбовскому мирному договору, заключенному в феврале 1617 года между Россией и Швецией, все земли между Нарвой и Волховом были уступлены Швеции и приобрели новое название – Ингерманландия. Тяжелые повинности и подати, национальный и религиозный гнет вынуждали русское население покидать оставшиеся под властью шведов родные места. С целью заселения опустевшего края шведское правительство стало переселять в Ингерманландию финских крестьян из северо-западной Финляндии2.
В этот период в 1642 году неподалеку от кладбища была построена деревянная кирха Святого Иоанна. С этого момента на кладбище у Копорской дороги стали хоронить людей лютеранской веры. Кладбище было расположено к востоку от здания кирхи и занимало небольшую площадь (примерно 50 x 50 метров).
На этом кладбище находилась фамильная площадка Штакельбергов. Ее окружала каменная стена высотой около трех метров, внутри которой были посажены хвойные деревья. Вероятно, здесь же был похоронен первый петергофский “мызник” швед Карл Арнандер.
Кладбище было закрыто в середине XVIII века, когда кирха была перенесена примерно на место нынешних домов № 5 – 7 по Тупиковому переулку. Исторические факты свидетельствуют о том, что в 1936 году была разобрана каменная стена. При рытье котлованов для бензиновых емкостей автозаправочной станции, экскаватором было вытащено большое количество человеческих черепов и костей.
Строительство новой кирхи было завершено в 1749 году, и сразу же рядом с ней начало формироваться новое кладбище. Оно находилось между Тупиковым переулком и Полевой улицей. А. Н. Бенуа назвал это кладбище “редкой для петербургских окраин диковинкой”. Благодаря его воспоминаниям мы узнаем о существовании здесь двух загадочных склепов, лишенных надписей.
Один из них был из красного кирпича с высоким барочным фронтоном, черной, окованной железом дверью и двумя круглыми окошками на фасаде. Архивные документы свидетельствуют о поставках в мае-июне 1758 года кирпича, железа и черепицы “к делу в Мартышкине склепа”. А в начале июня того же года по приказу великого князя Петра Федоровича в Мартышкино из Петербурга было перевезено тело некоего Броуна, для которого, по-видимому, и предназначалось сооружение.
Вскоре после революции склеп был вскрыт с целью ограбления. Лишь в 1926 году склеп обследовала экспедиция Русского музея. Под обломками было обнаружено тело в одежде пастора, гроб с останками военного в форме XVIII столетия и две женские мумии. Имен погребенных установить не удалось. Тела были отправлены в Ленинградский музей здравоохранения. Сейчас женские мумии находятся в музее санитарии и гигиены, а мумия военного перевезена в Киево-Печерскую лавру6.
У подножья склепа Броуна находилась небольшая каменная арка. Это – склеп генерал-лейтенанта А. Б. Фока (1763-1825), потомка голштинского офицера. Он участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 г.г., в 1812 году был начальником штаба корпуса Штейнгеля, действовавшего под Ригою и Полоцком.
Второй таинственный склеп был расположен в глубине кладбища и был выполнен из тесаного камня в форме пирамиды, опиравшейся на погрузившиеся в землю колонны дорического ордена. По углам стояли четыре вазы с ниспадающими драпировками. А. Н. Бенуа вспоминает об эпитафии, находившейся на черной доске склепа. На ней сохранилось лишь написанное по латыни слово “мученики”, что уже, по словам Бенуа, должно было “ обострить любопытство до крайности”. Он предполагал, что в склепе могли быть похоронены голштинские офицеры, погибшие в дни переворота 1862 года. Предполагается, что проект этого мавзолея был подписан А. Н. Воронихиным. Однако для кого он предназначался остается загадкой. Этому склепу А. Н. Бенуа посвятил несколько акварелей и карандашных зарисовок. Ему же посвящена большая картина “Кладбище”.
На этом кладбище был похоронен Иван Филиппович Бек (1735-1811), лейб-медик, доктор медицины и хирургии, тайный советник.
Здесь же в 1834 году похоронена жена графа Н. С. Мордвинова Генриетта Александровна Коблей, англичанка по происхождению. Вокруг ее могилы были посажены деревья из мордвиновского парка и разбит цветник.
В 1921 году в связи с ограниченностью площади кладбище закрыли. После Великой Отечественной войны его территорию застроили индивидуальными жилыми домами, в фундаменты которых легли надгробные плиты. До сих пор живущие тут люди, вскапывая огороды, находят детали могильных оград. Своеобразным памятником кладбищу можно назвать утративший фронтон “склеп Броуна”, находящийся на территории земельного участка дома № 5 по Тупиковому переулку и используемый в хозяйственных целях.
В 20-е годы XVIII века по проекту Шарлеманя I было построена каменная кирха (современный адрес – ул. Кирочная, д.14). После закрытия кладбища у Полевой улицы захоронения стали проводиться ближе к церкви, в середине существующего ныне кладбища, к северу от Морской улицы. Хоронили не только жителей Мартышкино, но и из ближайших финских деревень Большие и Малые Илики, Туюзи, Сагомильи, Таменгонт и других, входивших в приход кирхи Тюре.
В Мартышкино было два православных кладбища. Первое находилось напротив домов №62 – 66 по Морской улице. На другой стороне дороги стояла построенная в 1884 году деревянная церковь Божьей Матери “Утоли моя печали” с чудесной, присланной из Афона иконой Божьей Матери, в честь которой был освящен храм1. Приход был закрыт в 1930 году. Здание сохранялось до 70-х годов XX века. До наших дней уцелело лишь здание церковно-приходской школы (ул. Морская, д.58). В этом доме на втором этаже жил священник. Кладбище после Великой Отечественной войны было выровнено бульдозером. На его территории был построен павильон для продажи мороженого и дом для парикмахерской. Сейчас они снесены.
На втором православном кладбище начали хоронить во второй половине XIX века. Оно располагалось напротив имения графа Мордвинова, рядом с лютеранским кладбищем. История этих двух кладбищ тесно связана с событиями, происходящими в России в 1930-х годах. В связи с антирелигиозной политикой, проводимой советским правительством, и ухудшением советско-финских отношений в первой половине 1930-х годов был закрыт приход Тюре. Со слов местных жителей, очевидцев того времени, следует, что в связи с гонениями финского населения руководство города решило не сохранять кладбище как лютеранское. Его соединили с находящимся рядом православным в городское гражданское кладбище. На нем велись захоронения до 1974 года.
Также в Мартышкино было немецкое кладбище. Селения немцев-колонистов появились в начале XIX века по указу Сената, подписанному Александром I. Так возникла Кронштадская колония, где немецкие землевладельцы должны были организовать показательное хозяйство. Подобные колонии разместились между Мартышкино и Старым Петергофом, рядом со Стрельной.
Кладбище было создано в первой четверти XIX века и находилось напротив домов № 90 – 92 по Морской улице. Здесь производили захоронения немцев-колонистов из Петергофской, Ораниенбаумской и Кронштадской колоний. Кладбище функционировало до 1932 года. После Великой Отечественной войны кладбище разровняли бульдозером и на его территории были наделены дачные участки4. Только на самом берегу Финского залива сохранились остатки фундамента часовни, которая находилась на немецком кладбище.
В годы Великой Отечественной войны Мартышкино оказалось у передовой линии фронта. Оно постоянно обстреливалось фашистами. Этот микрорайон занимает особое место, потому что именно здесь уже в годы войны сложился мемориальный комплекс, разделенный шоссе Санкт-Петербург – Ломоносов на две части – северную и южную.
Северная сторона братского кладбища расположена на южной окраине городского гражданского кладбища. Захоронение начало формироваться к осени 1941 года. Всего здесь расположено 136 обозначенных могил, которые объединены в блоки по 10 могил и отдельно в два блока с 12 и 4 могилами. Имена захороненных выгравированы на латунных пластинах, установленных на гра-нитных и бетонных подушках размером 50 x 50 см. В основном – это воины 301 полка 48 стрелковой дивизии, погибшие при обороне Ораниенбаума с сентября 1941 года по январь 1944 года на восточных рубежах плацдарма. Три могилы относятся к послевоенным захоронениям. В северо-восточном углу находится братская могила, где перезахоронены останки воинов из других захоронений города. Точное количество перезахороненных и их имена не известны. Никакого памятного знака на этой могиле нет.
Кладбище ограждено бетонной фигурной оградой и занимает участок 25 x 58 метров. У северной стенки на бетонном основании установлена фигура советского воина с автоматом, сделанная из бетона.
Братское захоронение южной части мемориала расположено у подножия невысокой прибрежной террасы к югу от шоссе Санкт-Петербург – Ломоносов, напротив северной части мемориала. Захоронение стало формироваться с 1942 года, когда расширение захоронения северной стороны стало невозможным: полностью была занята отведенная площадка, и ограничивало городское гражданское кладбище.
В 1946 году на захоронении произведено первое благоустройство и перепланировка. Вся площадка была ограждена фигурной бетонной оградой высотой 1 метр. В 1949 году в южной части площадки была установлена бетонная скульптура моряка высотой 3 метра без головного убора.
9 августа 1974 года было произведено братское захоронение моряков-балтийцев с островов Финского залива. Останки погибших моряков с островов Малый и Мощный были перезахоронены в общую братскую могилу, перед стоявшим памятником – фигурой моряка.
В том же году сюда была перенесена символическая могила Героя Советского Союза И.А. Немкова.
В 1975 году началась новая перепланировка захоронения: значительно была увеличена площадь участка. Четыре могильных холма за счет перезахороненных с островов моряков были переоформлены в шесть прямоугольных, но разных по величине холмов. От шоссе площадка захоронения была отделена якорными цепями на металлических столбиках.
В 1983 году были установлены 14 мраморных досок, на которых были увековечены фамилии 274 воинов, похороненных на всем комплексе. Осенью была убрана скульптура моряка, а на восточном фоне установлена бронзовая фигура солдата в плащ-палатке в броске на амбразуру вражеского дота.
Все сооружения захоронения, которое стало основой всего мемориального комплекса в восточной части города Ломоносова, производились по проекту архитекторов А.И. Алымова, А.В. Карагина и скульптора Абовяна. С 1983 года южная часть мемориала стала местом торжественных актов памяти в дни снятия блокады и Дня Победы.