Неподалеку от станции метро "Семеновская" есть небольшой сквер, над которым недавно поднялся золотой куполок, сразу очень украсивший, ожививший невзрачную Семеновскую заставу. После многих лет запустения, доведенная почти до состояния руин, здесь теперь восстанавливается Воскресенская церковь. Впрочем, в этом ничего особенного нет: церкви сейчас восстанавливаются повсюду. Но вот сквер, в котором стоит церковь, действительно необычный. Среди деревьев, в траве, здесь лежат гранитные и мраморные камни - иногда целые прямоугольные плиты с едва различимыми надписями на них, но чаще бесформенные обломки. На них играют дети. К ним же подбегают "по нужде" собаки, которых сюда приводят жители всего района. Но при этом жителям района, как никому в Москве, известно, что сквер с разбросанными по нему каменными плитами - это остатки Семеновского кладбища, когда-то одного из самых больших в городе.Семеновское кладбище было единственным "нечумным" в кольце кладбищ за Камер-Коллежским валом. Еще задолго до 1771 года на этом месте существовал сельский погост, приписанный к Введенской церкви в Семеновском. Еще в начале ХХ века здесь находилось несколько плит XVII столетия. На самой старой из них стояла дата "от сотворения мира", соответствующая 1641 году Р.Х., и была замечательная надпись: "Евфимия жена гостя Андрея Никифоровича". Сейчас даже и не понять, какого такого гостя женой была эта Евфимия. А она, попросту говоря, была купчихой. В старину гостями называли купцов, приехавших со своими товарами откуда-нибудь издалека. Как в опере "Садко" - "варяжский гость", "индийский гость". И еще любопытно заметить, что в XVII веке у "гостей" не было фамилий. Фамилии стали широко распространяться среди "неблагородных" сословий вообще только в послепетровские времена, и еще в XIX веке в России не все имели фамилии. Но особенно интересно, что женщина в ту пору мало того что не имела фамилии, но еще и не удостаивалась называться по отчеству. Одно имя, и будет с нее. Тогда женщина настолько во всем была "за мужем", что даже в надписи на ее могиле больше сказано о муже, нежели о ней самой. С каких пор здесь стали хоронить, можно только предполагать. Скорее всего, кладбище было ровесником Семеновского села. А значит, довольно древнее. Может быть, самыми ранними из известных покоенных здесь были родители ближайшего соратника Петра I - А.Д. Меншикова.
Последние камни Семеновского кладбища

Тайна Семеновского кладбища. В. Кардин

Что-то особенно грустное охватывает на этом кладбище, где все могилы, как солдаты в строю, вытянулись стройными рядами, где все кресты сделаны по одной форме и даже надписи на них все одного образца. Только в центре, в офицерской части кладбища, замечается некоторое разнообразие памятников. но и там все просто и бедно. Оторванные от близких людей, от родных полей и деревень, одиноко умирали в Военном госпитале и лазаретах больные солдаты. Печальная весть доходила наконец до деревни, там оплакивали потерю, а на окраине Москвы прибавлялась новая могила, которую в большинстве никогда не посетит близкий человек. Где уж тут ехать в далекую столицу бедному крестьянину. И растет с каждым годом рать наскоро сколоченных солдатской же рукой четырехконечных крестов со скатными кровельками. В особенности увеличился этот рост во время войны, со второй половины 1914 года. Могилы роются одна за другою в последовательном порядке, почему даты на крестах получаются хронологически правильными. Эта наглядная картограмма нарисована уже почти до конца кладбищенской черты, и скоро придется искать нового места. Здесь нет цветов, не видно посетителей, да мало кто и подозревает о существовании этого кладбища, устроенного в поле, примкнувшего одною стороною к стене Семеновского кладбища, а с другой едва отделенного от пустырей и свалок проволочной изгородью. Не сразу найдешь и вход на кладбище, со стороны линии Моск.-Казанской жел. дор., там, где мимо его ворот проезжают только одни обозы на свалки.

-Семеновское кладбище-

У самой Семеновской заставы, рядом с ее оригинальными караулками начала XIX века, существует прекрасный парк - Семеновское кладбище. Это именно парк, с красивыми густыми аллеями, шпалерами подстриженного кустарника, из-за которого крестов почти не видно. Первая половина кладбища, где в густоте шпалер скрываются даже большие памятники, не похожа ни на одно из московских кладбищ. Могилы здесь не теснятся друг к другу, а свободно располагаются на обширных площадях, как клумбы на газонах. В конце кладбища шпалеры кустарника исчезают, и простые деревянные кресты утопают там в высокой душистой траве. Старые березы и сосны дают густую тень, разливающую приятную прохладу по всему кладбищу. Всюду царит тишина, нарушаемая только слабым шелестом листьев. Редко, редко по дорожке пройдет задумавшийся посетитель "мертвого сада". Памятники Семеновского кладбища более чем просты, почти бедны, надписи на них не будят никаких воспоминаний. Все были люди незаметные, люди неизвестные. Они жили, умирали, замкнув маленький круг личной жизни, не оставив о себе на память ничего, кроме недорогих камней и деревянных крестов.
И скромный памятник в приюте сосн густых,
С непышной надписью и резьбою простою,
Прохожего зовет вздохнуть над прахом их.
Любовь на камне сем их память сохранила
Их лета, имена потщившись начертать;
Окрест библейскую мораль изобразила,
По коей мы должны учиться умирать.
(Жуковский.)
Впрочем, есть камень не только с одним именем и библейской моралью, а и с целым завещанием философа. Он находится на главной аллее от церкви, за колодцем, с краю левой стороны. Вот буквальное содержание надписи:[i] "Знание уменьшает страданье людей. Дух без знанья и тело без пищи и чистого воздуха умирают. При здоровой пище делайте движения на чистом воздухе. Во время отдыха, т. е. ночи, имейте спальню с открытым окном. Перестаньте лечиться. Бросьтесь в объятья природы и - будете здоровы". Аполлон Григорьевич БЕЛОПОЛЬСКИЙ родился 1820 декабря 14 умер 1883 сентября 29. На Семеновском кладбище погребен поэт А. И. Полежаев (1805-1838), но указать его могилу здесь не могу! Эта жизнь началась случайно и окончилась безвременно по прихоти капризной судьбы. Полежаев был внебрачным сыном богатого саранского помещика Струйского, и умер простым солдатом (по некоторым сведениям ему присвоили офицерский чин. - Прим. Нестеров А. Н.), в солдатской больнице. Пылкий душою, одаренный большим талантом, Полежаев попал в такую атмосферу, в которой не мог жить и должен был сгореть. Он чувствовал это и сам.
Давно душой моей мятежной
Какой-то демон овладел,
И я зловещий мой удел,
Неотразимый, неизбежный,
В дали туманной усмотрел.
Зная человеческую душу, он, как заболевший врач, ставил
диагноз самому себе.
Убитый роком своенравным,
Я вяну жертвою страстей.
Я зрел: надежды луч прощальный
Темнел и гаснул в небесах,
И факел смерти погребальный
С тех пор горит в моих очах...
Любовь к прекрасному, природа,
Младые девы и друзья,
И ты, священная свобода,
Все, все погибло для меня.
Без чувства жизни, без желаний,
Как отвратительная тень,
Влачу я цепь моих страданий
И умираю ночь и день.
Полежаев умер в Военном госпитале, и, когда один из друзей его явился просить тело для погребения, никто не знал, где оно; солдатская больница торгует трупами, она их продаёт в университет, в Медицинскую академию, выпаривает скелеты и проч. Наконец, он нашел в подвале труп бедного Полежаева, он валялся под другими, крысы объели ему одну ногу. Так умер затравленный николаевским режимом студент Полежаев, но как поэт - он живет, он продолжает бичевать людей -
Люди, люди развращенные,
То рабы, то палачи,
Бросьте, злобой изощренные,
Ваши копья и мечи.
Как уместны бы были на его могиле стихи А. Н. Плещеева:
Спи, бедняк! Без сожаленья
Ты расстался с этим миром,
Что бросал в тебя каменья,
Оттого, что на служенье
Лжи его - его кумирам
Ты себя не обрекал.


tv (04.07.2011 ss_n_2200)