La douleur passe, la beauté reste (с) Pierre-Auguste Renoir
Костомахи
Согласно поверьям Восточного Полесья, костомахи — это покойники, уже сгнившие до костей, которые встают из могил и пугают проезжающих мимо людей.
Умершие, ставшие уже скелетами (Костома́хи), иногда пугают людей, проезжающих ночью около кладбища; лошади, отступают с храпением, ломая оглобли и другие части телеги, калечат себя и людей, уносятся и начинают блуждать. Избежать этого можно, перевернув на шкворне переднюю ось телеги так, чтобы колеса поменялись местами, чтобы правое заняло место левого и наоборот; также можно поменять местами и оглобли. Каждый, кто уже сталкивался с такой проблемой, делает так заранее, если предполагается ехать мимо кладбища.
Чеслав Петкевич "Духовная культура Речицкого Полесья" (1938: s.184-185) (c)
-О нарубах-Путь был неблизкий. Больше 100 км от Турова, до небольшой деревни Паре Пинского района. Но именно там находилось самое интересное.
Автостопом добрались до Давид-Городка и решили переночевать. На следующий день на автобусе до деревни Федоры, а там только пешком. Более 30 км по палящей жаре и с рюкзаком за плечами. И хоть бы кто подвез! За всю дорогу не встретился и не обогнал нас ни один автомобиль.
По пути, в деревне Остров, местные жители, узнав, куда мы идем, пытались отговорить нас, предлагали остаться в их деревне, но причин не объясняли.
При подходе к деревне еще одна особенность поразила наше воображение. Вся деревня обсажена довольно густым, хоть и не очень широким леском, состоящим сплошь из осин. Не удивительно, если то, что мы слышали об этом месте - правда. Но все равно впечатляет. Дело в том, что говорят, будто в этой деревне довольно часто наблюдалось явление вампиризма, и местные жители даже придумали весьма действенные способы защиты от вампиров.
Как и во всей этой поездке, первым делом отправились на кладбище, там мы и увидели то, что искали. Так называемые нарубы - большие дубовые колоды, которыми накрывают могилы, чтобы покойник не встал. По рассказам местных жителей, колода эта ложится на могилу не сразу после похорон, а после первого праздника Пасхи. До Пасхи могила должна быть «запечатана» большим камнем. Некоторые могилы на самом деле были накрыты валунами, прямо в которые вделан крест. Многие современные могилы колодами не накрывают, а полностью заливают цементом, но открытыми все равно не оставляют.
Решили прийти ночью и сделать несколько фотоснимков. На пленке могло проявиться то, что невооруженным глазом не увидишь. Устроились на ночлег, а потом разразилась такая гроза, что ни о каком походе на кладбище не могло быть и речи. Думали только о том, как бы палатка не протекла, и ветром ее не сорвало. Или совпадение, или высшие силы вмешались в ход нашей экспедиции и не пожелали в этот раз раскрыть тайну нарубов.
Еще один интересный обряд этой деревни - Обрик. Ночью, мужчины шли в лес, рубили дубовый крест высотой 5-6 метров, на себе несли его в деревню и устанавливали на перекрестке. Женщины же тем временем ткали разноцветные ленты' и при установке украшали ими крест. Кресты эти должны были защитить деревню от всяческих напастей. Что это за напасти, и какие случаи послужили толчком к развитию подобных погребальных обрядов, за краткое время пребывания в Паре выяснить нам не удалось. Жители деревни не очень жалуют незнакомых и стараются отделаться односложными ответами. Да и между собой, похоже, живут не очень дружно: дома расположены довольно далеко друг от друга, улиц как таковых практически нет.
На обратном пути прошли через кладбища соседних деревень, ни на одном из них нарубов нет. И вообще, как сообщили мне на кафедре фольклора Гомельского университета, подобных обрядов в Белоруссии не зафиксировано.
Языческий след полесского некрополя.
Нарубы. Этот древний обычай убранства могил изредка можно и сейчас увидеть на кладбищах в некоторых деревнях Пинского района (Беларусь, Брестская обл. - прим. ред. Аномалистики).
Ещё первые исследователи этнографии Полесья обратили внимание на прочно вошедшие в жизнь здешнего народа традиции языческих времён. Священники, оставляющие свои записи о пребывании в крае полей и лесов, отмечая набожность полешуков, с удивлением, а иногда и с возмущением констатировали упорную приверженность «тутэйших» старым обычаям.
Один из них – устройство надгробных сооружений, называемых нарубами. На месте захоронения укладывали большую деревянную колоду, чаще всего дубовую. Иногда оставляли торчащий вверх сук и, прибив к нему горизонтальную перекладину, создавали крестный символ. Маленький крестик мог вставляться в специальный раскол в нарубе. При этом погребальный крест находился у изголовья покойного.
Фотографии 20-х – 30-х годов ХХ столетия, запечатлевшие полесские кладбища, завораживают таинственностью видов. Кажется, что души предков остались на земле, обитая в домиках-нарубах. Кстати, в некоторых местностях так называли и сбитые из досок надгробия, действительно похожие на маленькие хатки с прорезанными фигурными оконцами, через которые «дзяды» могли общаться с нашими миром. Ещё в начале века традиция эта считалась практически полностью утраченной. И теперь редчайшая возможность увидеть нарубы предоставляется разве что при посещении деревни Паре, находящейся в самой глубинке пинского Полесья.
Старые надгробия на сельских кладбищах хорошо сохранились, образуя целые участки давних захоронений. Замшелые колоды, покосившиеся кресты создают мрачный пейзаж, как бы воскрешая из небытия суровый облик полесского некрополя. Встречаются целые «комплексы» нарубов, расположенных за семейными оградками. Иногда под колодцы устанавливали подставки, оберегая тем самым от скорого разрушения сыростью.
Разговорившись со старожилами, мне удалось выяснить их представления о предназначении нарубов.
- Так ещё при наших отцах делали, чтобы покойники с кладбища домой не возвращались, - прозвучало в ответ. – Привалят «дубом», и всем спокойно. А то повадятся мертвецы ночами по дворам блуждать, людей до полусмерти пугать…
Подобное предостережение не игнорировалось даже местными представителями протестантских культов, которым вообще не свойственно проявление интереса к обрядовым магическим действиям. На отдельном баптистском кладбище, существовавшем в Паре с 1930 года до конца 40 годов, среди простых надгробий – обыкновенных цементных тумб – находились и нарубы.
Подражание прежней традиции можно проследить в существующем погребальном обряде некрещеных младенцев. На земляной холмик кладут кусок дерева или длинный цельный металлический предмет. Вместо креста устанавливают небольшой камень. В противном случае, как поясняют сельчане, душа ребёнка будет стремиться к матери и не давать ей покоя.
Соседство нарубов и привычных теперь памятников прослеживается на кладбище в деревне Плоскинь. Есть старые нарубы и в соседнем поселении Теребень.
Старые колодцы сгнивают, становясь трухой. Однако, дабы сохранить место погребения, в Паре развалившийся наруб наполняют камнями, какие только удаётся найти на кладбище. Со временем и они зарастут травой.
Вот с таким древним обычаем удалось познакомиться, путешествуя по Полесью, краю, в котором мы живём.
«Заря» (общественно-политическая газета Брестской области). – 1999. – 29 июня.
©фото
- Во многих областях Украины и Белоруссии был распространен обычай «печатать могилу»: украинский священник под особые песнопения чертил железной лопатой знак креста над могилой и крестообразным движением бросал на гроб землю; белорусы перед опусканием гроба в яму или по насыпанному уже пригорку стучали с четырех углов крест-накрест лопатой. Погребение без такого «печатания» считалось неполным: именно оно не позволяло покойнику выйти из могилы.
- В гомельском Полесье на Радуницу следовало, например, посадить на могиле дерево, а вокруг нее воткнуть березовые прутья.
- Всем славянам известно поверье о том, что в определенные часы (главным образом в полночь) и праздники (чаще — в поминальные дни) на кладбище можно видеть души мертвых. Когда покойника несут на кладбище, его встречают души тех, кого он провожал в последний путь: они виснут на гробе, отчего гроб становится неимоверно тяжелым, как считают в Полесье.
- Изгоняя болезнь, в Полесье варят в воде песок с кладбища и купают больных детей, после чего его возвращают на то место, откуда брали. Больного лихорадкой посылают ночевать на погост. Могильную землю как одно из сильных колдовских средств использовали в магических целях ведьмы: например, в Полесье кладбищенскую землю, песок бросают на пути новобрачных, чтобы испортить молодым жизнь или вызвать их смерть.
***
-Каменные кресты и полесские вампиры-Городище
Недалеко от Житкович, рядом с древним Туровом, есть небольшая деревенька Озераны. Историкам она известна расположенным недалеко (по трассе примерно 3 км в сторону дер. Бечи) городищем. Самая большая, и, можно сказать, единственная загадка этого городища заключается в том, что никто не может сказать, что это такое, для чего и когда оно было построено.
Городище - равносторонний треугольник со средней линией, вершиной обращенный на юг. Это довольно большое сооружение: высота валов 2,5 - 3 м, площадь 9,5 га (для сравнения: Пинск XVII века, довольно крупный город, занимал площадь в 7 га).
Несколько археологических экспедиций, предпринятых Академией наук БССР в середине XX века, не обнаружили абсолютно никаких материальных свидетельств пребывания в этом месте древних людей. Ни остатков кострищ, ни осколков глиняных изделий, ни оружия, ни украшений. Хотя, даже по современным меркам, размеры внушают уважение к строителям, и, имея современную технику, понадобился бы не один день и не неделя, чтобы соорудить подобное. Единственный, найденный местным жителем недалеко от этого места (не на территории городища) наконечник стрелы, датированный учеными примерно X веком нашей эры, сейчас находится в краеведческом музее в Турове.
Историки установили памятный знак о том, что городище охраняется государством, и уехали, а для исследователей непознанного - работы «непочатый край». Не один раз довелось нам услышать от местных жителей о том, что «нехорошее» это место. Рассказывают вполне «стандартный» набор историй, характерных для подобного рода мест. Подвыпивший тракторист всю ночь блуждал, в буквальном смысле слова, «в трех соснах» («Куда ни пойду, всюду стена, перелезть не могу и не обойду, только к утру понял, где нахожусь, и вышел на дорогу к деревне»). Охотник, ночью возвращавшийся домой из неподалеку расположенного леса, принял памятный знак о том, что «Городище является историческим памятником», за призрак, начал с перепугу палить в него из ружья (следы от пуль хорошо видны на чугунной плите). «Вроде и не пьяный был и знал, что плита эта там стоит, а вот кажется, будто летает что-то белое, большущее и то приблизится, то подальше отлетит; не долго думая, стрельнул раз, другой. Сверкнул огонь, и во время вспышки я понял, что к чему».
Многие видели тусклые парные огоньки, по описаниям очень похожие на так называемые «кошачьи ушки», явление довольно известное и неоднократно описанное уфологами. Расхождения в рассказах касаются только цвета огоньков: кто-то говорит, что они синеватые, некоторые видели зеленоватое свечение. По преданиям, между «ушками» спрятан клад, но в Озеранах о кладе ничего не знают, и никто еще не отважился пойти и заметить, на каком конкретно месте находятся огоньки. Большинство свидетелей видели их с дороги, от которой до городища по полю около 300 метров.
Каменные кресты
Следующим, что интересовало нас в этой поездке, были каменные кресты. По некоторым сведениям, один из этих крестов находился в близлежащей деревне Погост (и название соответствующее) на кладбище. Переправившись вброд через небольшую речку Ствига, мы отправились на поиски. Самостоятельно ничего не нашли и решили расспросить местных жителей. Они-то нам и рассказали, что каменный крест, высотой больше человеческого роста, и в самом деле стоял на кладбище, но еще со времен войны он был расколот пополам. Несколько лет назад его увезли в Минск, но есть еще два таких креста в Турове, в церкви Всех святых.
Добравшись до Турова, отправились в эту церковь, где на самом видном месте и стоят два огромных (каждый примерно по 3 метра высотой) каменных креста. Как рассказал нам священник, эти кресты приплыли по Припяти из Киева - как знак, что здесь нужно основать город. «Господь подал знак, совершив чудо: каменные кресты плыли по реке против течения, а дойдя до этого места, были выброшены на берег. Значило это, что построенный здесь город будет велик, богат и славен».
«Еще один каменный крест находится на кладбище, - продолжал рассказ священник, - по преданию, он установлен на могиле Кирилла Туровского, и он чудодейственный. К нему приезжают даже издалека, он помогает излечиться от разных болезней».
Мы нашли этот крест. По размерам он значительно меньше тех, что в церкви. На кладбище перед ним расстелен вышитый платок, чтобы каждый желающий мог преклонить колени, помолиться и получить исцеление. Не имея при себе никаких приборов, пришлось довериться собственным ощущениям и просто погладить камень. Даже голыми руками чувствовалось идущее от креста тепло (дело было утром, и камень еще не мог нагреться). Еще один интересный эффект обнаружился чуть позже: после прикосновения к камню мои часы отстали ровно на один час, хотя раньше за ними подобного никогда не замечалось. Часы моего друга, который крест не трогал, шли точно.
После кладбища осматривали древний город, от былого величия которого практически ничего не осталось, городище, на котором раньше располагался княжеский замок, и музей, где хранятся два больших каменных саркофага, найденных при раскопках на городище. Посмотрели и наконечник стрелы из Озеран.
Полные впечатлений устраивались на ночлег на берегу Припяти, продумывая, как лучше добраться к следующему интересному месту.
Нарубы
Путь был неблизкий. Больше 100 км от Турова, до небольшой деревни Паре Пинского района. Но именно там находилось самое интересное.
Автостопом добрались до Давид-Городка и решили переночевать. На следующий день на автобусе до деревни Федоры, а там только пешком. Более 30 км по палящей жаре и с рюкзаком за плечами. И хоть бы кто подвез! За всю дорогу не встретился и не обогнал нас ни один автомобиль.
По пути, в деревне Остров, местные жители, узнав, куда мы идем, пытались отговорить нас, предлагали остаться в их деревне, но причин не объясняли.
При подходе к деревне еще одна особенность поразила наше воображение. Вся деревня обсажена довольно густым, хоть и не очень широким леском, состоящим сплошь из осин. Не удивительно, если то, что мы слышали об этом месте - правда. Но все равно впечатляет. Дело в том, что говорят, будто в этой деревне довольно часто наблюдалось явление вампиризма, и местные жители даже придумали весьма действенные способы защиты от вампиров.
Как и во всей этой поездке, первым делом отправились на кладбище, там мы и увидели то, что искали. Так называемые нарубы - большие дубовые колоды, которыми накрывают могилы, чтобы покойник не встал. По рассказам местных жителей, колода эта ложится на могилу не сразу после похорон, а после первого праздника Пасхи. До Пасхи могила должна быть «запечатана» большим камнем. Некоторые могилы на самом деле были накрыты валунами, прямо в которые вделан крест. Многие современные могилы колодами не накрывают, а полностью заливают цементом, но открытыми все равно не оставляют.
Решили прийти ночью и сделать несколько фотоснимков. На пленке могло проявиться то, что невооруженным глазом не увидишь. Устроились на ночлег, а потом разразилась такая гроза, что ни о каком походе на кладбище не могло быть и речи. Думали только о том, как бы палатка не протекла, и ветром ее не сорвало. Или совпадение, или высшие силы вмешались в ход нашей экспедиции и не пожелали в этот раз раскрыть тайну нарубов.
Еще один интересный обряд этой деревни - Обрик. Ночью, мужчины шли в лес, рубили дубовый крест высотой 5-6 метров, на себе несли его в деревню и устанавливали на перекрестке. Женщины же тем временем ткали разноцветные ленты' и при установке украшали ими крест. Кресты эти должны были защитить деревню от всяческих напастей. Что это за напасти, и какие случаи послужили толчком к развитию подобных погребальных обрядов, за краткое время пребывания в Паре выяснить нам не удалось. Жители деревни не очень жалуют незнакомых и стараются отделаться односложными ответами. Да и между собой, похоже, живут не очень дружно: дома расположены довольно далеко друг от друга, улиц как таковых практически нет.
На обратном пути прошли через кладбища соседних деревень, ни на одном из них нарубов нет. И вообще, как сообщили мне на кафедре фольклора Гомельского университета, подобных обрядов в Белоруссии не зафиксировано.
Это далеко не полный список загадочных мест Полесья. Практически в каждой деревне есть свои легенды и «нехорошие» места. Они еще ждут своих исследователей, которых (по моему мнению) с каждым годом должно становиться все больше и больше.
Не старайтесь уехать подальше.
Не думайте, что только то интересно, что очень далеко. Изучайте окрестности своих городов и деревень. Поверьте, это гораздо интереснее, потому что свое всегда лучше чужого.
Часто начинающие уфологи спрашивают: «Какие нужны приборы для исследования непознанного?» Ответ: «Самые главные и лучшие ваши приборы - это пытливый ум и «длинный» язык». Именно они позволят приобрести первоначальный опыт, самый ценный и необходимый, а потом уже, с этим минимальным запасом знаний, можно приступать к исследованиям с помощью приборов и другой сложной техники. Старайтесь, и кто знает, какие открытия ждут вас (и нас) в недалеком будущем, ведь истина где-то рядом.
*
-еще-На Троицу поминали родственников, водили по селу девушку-Куста и остерегались попасть в руки русалки-берегини
Зеленое воскресенье (Святое воскресенье), по-церковному Троица, выпадает через семь недель после Пасхи. По народным верованиям, в настоящее время весна с летом встречается. Именно цветут ржи, и земледельцы особенно беспокоятся о будущем урожае. Поэтому нельзя было трепать конопли и выбивать полотно, чтобы от ударов не осыпался цвет на ржи, а также полотно белить, чтобы колос не стал бесплоден. Помочь же, чтобы уродилось обильно, имеют умилостивлен умершие родственники. Поэтому основным элементом Троицы является чествование культа предков. В разных регионах этот обычай имел свои отличия. Скажем, на Полесье поминали в клечану субботу, готовили обязательно семь блюд, раздавали милостыню, несли клечання на кладбище. На Подолье шли на кладбища в Святое воскресенье. Застилали могилы скатертями, расставляли на них еду, клали татарское зелье (аир, аир). Блюда готовили пасхальные: пекли бабку, красили яйца. Позже стали отправлять молебен. На могилках иногда устраивали общественные поминальные обеды, веря, что усопшие родственники трапезничают вместе с живыми. В центральных регионах Украины, как и на Полесье, обязательно носили на кладбище мед.
Впитывали, или, как говорят в народе, “маилы” дом в Троицыну субботу ветвями клена, ясеня, липы, тополя, осины, а также татарским зельем, чабрецом, мятой, любисток, васильками, полынью, петушками, шелковой травой, божьими ручками, первоцветом. Зелень клали на окнах, полу, вешали над дверью, на воротах, застромлювалы под крышу. У конюшни, хлева и на северо углу избы пристраивали ветки осины, так на Троицу активизируются ведьмы, а осина является надежным оберегом от них. Троицына зелья не выбрасывали, а через три дня собирали, затыкали за обиды, привязывали к потолку и использовали в течение года как лекарство, например, мыли в отваре из него голову, когда болела, носили с собой стебелек полыни как оберег от нечистой силы, ведьм, нимф. Клечання отвлекало также молнию и град.
На Полесье в начале ХХ века сохранялся обряд вождение Куста, который упоминается еще в летописных источниках. В воскресенье утром впитывали девушку в зеленые ветки и водили толпой от дома к дому, поздравляя хозяев:
Мы водим Куста
От дома к дому,
Чтобы были все люди
Счастливые, богатые.
За это получали подарки. Под вечер сняты с девушки-Куста ветви несли в рожь, чтобы приносило. На Полтавщине водили Тополь, которой тоже была украшена цветами юнка:
Стоял тополь край чистого поля.
Стой, тополенько, не развивайся,
Буйному витроньку не поддавайся.
На Киевщине, Переяславщине, Черниговщине молодежь ставила “дуба”, “явор”, “веху”. На высокую жердь насаждали колесо с повозки, украшенные цветами зеленью, цветами, лентами. Вокруг него танцевали, пели, играли в обрядовые игры.
На Троицу девушки надевали венки из живых цветов, которые не только украшали их, а еще оберегали от сглаза и ведьм, русалок-берегинь. На шею вешали любисток и полынь. На Полтавщине, Уманщине освящали в этот день колодца в поле, ходили крестным ходом на нивы и освящали их. Издавна на Троицу молодые матери носили гостинцы бабе-повитухе, которая была бы посредником между двумя мирами. Гостинцами люди чествовали символическую бабу-предка, бабу Рожаниц, что является очень древней традицией.
В понедельник после Зеленой недели - день святого Духа или Русалкин Пасху. Собственно, всю неделю после Троицы является поминальным. Поминают грешные души: утопленников, умерших некрещеных детей. По народным верованиям, они превращаются в берегинь, нимф, лоскотарок, русалок и несколько дней в году, а именно в течение этого летнего недели, живущих на земле и водят танцы на берегу рек, во ржи, в лесу. Поэтому не ходят на этом неделе в поле, лес, не купаются, чтобы не защекотали лоскотаркы. Но кто их увидит издалека, то будет очень счастлив.
Сейчас большую популярность приобрела “новая” богиня - Берегиня. Звучит в эфире одноименная радиопередача, наталкиваемся на лавке под таким названием, малые предприятия, фольклорные коллективы. Однако всем исследователям славянских древностей хорошо известно, что в пантеоне богов нет такой. Одни летописи упоминают Мокошь, другие - Живу, Ладу, Лель, Судьбу, Рожаницы.
“Берегиня” происходит от слова “берег”, в мифологии означает водораздел земного и потустороннего, подземного мира. В фольклорно-этнографических записях из Поднепровья, Волыни случается: “Не ходи возле пруда, берегиня в мир затянет …” Слово это древнего происхождения, мы унаследовали его из индоевропейского праязыка. Производные от него - предохраняться, беречься, обезопасить себя от водной нечистой силы. Отсюда “оберег” - защита от водяного, ведьмы и всяческой нечисти.
Летописные источники упоминают о жертвоприношении “упырям и берегиням”, которых Энциклопедия украиноведения толкует как образы низшей мифологии, то есть силы демонологические, которым в древности восточные славяне “клали требу”. Митрополит Иларион (профессор Иван Огиенко) в своем труде “Дохристианские верования украинского народа” отмечает, что еще греческий писатель VI века Прокопий писал о славянах, которые приносили жертвы нимфам и другим водным демонам. Иван Огиенко объясняет, что эти водяные нимфы - русалки - в старину назывались берегинями.
По народным представлениям, ими становились девушки-утопленницы, дети, умершие некрещеными. Это нечистая сила, которая ночью выходит на берег и водит танцы и игры. Русалки защекочут к смерти каждого, кто, привлеченный их красоте, попадется им в руки. Считалось, что на зиму они входят в землю, потому что там нет холода. Весной, обычно с четверга Страстной недели до Троицы, живут в воде, а на Троицу выходят на сушу и гуляют полями, лесами, побережьями рек, качаются на деревьях, прячутся во ржи. Этого русальной неделе люди остерегались ходить в лес, озера, реки, не пускали туда детей. А если в хозяйственных нуждах оказывались у воды или в поле, то цепляли на шею полынь, подпоясывались полынной перевяслом.
В южных районах Киевщины и на восточном Подолье (район бывшей Брацлавщины) бытовал обычай “гнать Шуляка”. Праздновали его только женщины. Они собирались у какой на углу, устраивали складчину, танцевали по кругу за ходом солнца, мало и определенное эротическую окраску, поскольку эти танцы должны были способствовать любви. Участие принимали только женатые женщины, а вдовы и одинокие не допускались.
На Звенигородщине понедельник после Зеленой недели называется Лоскотавчини провода. Женщины идут в церковь и несут на панихиду “мисочки” (блюдо, калачи, конфеты и платки или полотно для крыжма умершим некрещеным). Возле храма накрывают поминальный обед. Женщины, у которых умирали некрещеные дети, носили пирожки, коржики, вареники, баранки, а также кусочки полотна и бросали в рожь, приговаривая: “Марийка и Иван! Нате вам на крижмо! “Как лоскотарка получит полотно, то будет считаться окрещенной. Лоскотавчини провода (Русалкин Пасха) называют еще “брики”, “розигры”, “день регитний”. На Черниговщине этот праздник был не в понедельник, а в Зеленый четверг.
На Поднепровье, Полесье вторник после Троицы называется Громници и Зарницы. Отмечают его тоже только женщины. Когда гремит гром, то прислоняются спиной к дубу или тополя, чтобы спина не болела.
С понедельника после Троицы начинается Петровка. Первого дня нельзя было работать, чтобы град не выбил хлеб. На Киевщине, Полтавщине сельские жительницы из угла (улицы) в этот день собирались на гулянье - “замачивать подойники”. Ставили на новую землю дийничку, садились вокруг нее и угощались рюмкой по кругу, припевая:
Чтобы подойник не текла,
А хозяйка веселая была!
Чтобы хозяйка не засыпала,
И к корове рано вставала,
Чтобы корова стояла,
И много молока давала.
Валентина Борисенко доктор исторических наук, профессор Киевского национального университета имени Тараса Шевченко
Толстая "Полесский народный календарь"
В данной книге на основе материалов Полесского архива Института славяноведения РАН и собственных полевых записей автора исследуется традиционный народный календарь Полесья - календарная терминология (названия праздников, дат и периодов года, почитаемых и "опасных" дней), обрядовое содержание календаря, обычаи, запреты, предписания, относящиеся к праздникам, мифологические верования, связанные с ними. Полесский календарь рассматривается в широком этнокультурном контексте, в его типологических и ареальных связях с календарными традициями других славянских регионов.
@темы: обряды и традиции, погребальные сооружения, белорусские кладбища, поверья и приметы, Vampires, атрибуты погребения и похорон, Библиотека Вампира с Хайгейта, Прогулки с Бароном (Мифологические образы Смерти), украинские кладбища
-
-
02.08.2011 в 14:54Больного лихорадкой посылают ночевать на погост.
..пока еще сам может дойти, чтоб потом не носить
-
-
02.08.2011 в 15:21жаль, что попасть туда сложно.
..пока еще сам может дойти, чтоб потом не носить =D и правда
-
-
02.08.2011 в 20:36