[Br. Samedi]

Когда в страдании девица отойдет,
И труп синеющий остынет:
Напрасно на него любовь и амвру льет.
И облаком цветов окинет.
Бледна, как лилия в лазури васильков
Как восковое изваянье:
Нет радости в цветах для вянущих перстов
И суетно благоуханье.
Батюшков К.Н.

-Нравится - не нравится, спи, моя красавица (Маруся Климова)-

Автор заметки - знаменитый журналист и переводчик (книг декадентского толка) - Маруся Климова.
У греков nekros означает "труп", "мертвец", "обитатель подземного царства". Очевидно, nekros относится не к смерти, а к мертвому телу и к убитым (т. е. умершим не своей смертью). "Смерть" имеет совершенно другое значение, связанное не с мертвым телом, а с актом умирания (в греческом это Thanatos, а в латыни -- mors, mori). Термин "некрофилия" -- любовь к мертвым -- употребляют обычно для описания явлений двух типов: 1) сексуальной некрофилии -- влечения мужчины к мертвому женскому телу, предполагающее прямое соитие или любой другой половой контакт и 2) асексуальной некрофилии -- вообще влечение к трупам, стремление быть рядом с ними, смотреть на них, их касаться и в особенности расчленять.
Некоторые странности Гоголя в этом отношении отмечал еще Василий Розанов: "Поразительна яркость кисти везде, где он говорит о покойниках. "Красавица (колдунья) в гробу" -- как сейчас видишь. "Мертвецы, поднимающиеся из могил", которых видят Бурульбаш с Катериною, проезжая на лодке мимо кладбища, -- поразительны. То же -- утопленница Ганна. Везде покойник у него живет удвоенной жизнью, покойник -- нигде не "мертв", тогда как живые люди удивительно мертвы. Это -- куклы, схемы, аллегории пороков. Напротив, покойники -- и Ганна, и колдунья -- прекрасны и индивидуально интересны. Я и думаю, что половая тайна Гоголя находилась где-то тут, в "прекрасном упокойном мире", по слову Евангелия: "Где будет сокровище ваше -- там и душа ваша". Поразительно, что ведь ни одного мужского покойника он не описал, точно мужчины не умирают. Но они, конечно, умирают, а только Гоголь ими не интересовался. Он вывел целый пантеон покойниц -- и не старух (ни одной), а все молоденьких и хорошеньких" (В. В. Розанов. "Опавшие листья. Короб второй").
Зато интересовался мужчинами другой русский писатель -- М. А. Кузмин. В истории "гомосексуального самосознания" -- повести "Крылья" -- важнейшим эпизодом становится встреча героя с утопленником: Ваня смотрел "с ужасом на вспухший осклизлый труп с бесформенным уже лицом, голый, в одних сапогах, отвратительный и страшный при ярком солнце среди шумных и любопытных ребят, чьи нежно-розовые тела виднелись через незастегнутые рубашки". Утопленник оказывается ровесником и тезкой Вани, который под влиянием этой сцены внезапно приходит к пониманию своей красоты и ее быстротечности. Это характерная, звучащая в знаменитых "Александрийских песнях" и многих других произведениях тема Кузмина -- некрофилия "от обратного", вывернутая наизнанку.
В своей работе "Некрофилы и Адольф Гитлер" Фромм приводит пример некрофилии -- историю Дж. П. де Ривера, двадцатилетнего служителя морга. Когда ему было 18 лет, он влюбился в девушку, но она умерла. Ривер был глубоко опечален смертью своей подруги. Когда он увидел ее в гробу, его стали душить рыдания, захотелось лечь вместе с ней. Сперва он думал, что это от горя, но потом понял, что это был порыв страсти, ибо вид покойницы привел его в состояние чрезвычайного сексуального возбуждения. Юноша пытался уговорить мать, чтобы она позволила ему поступить в медицинское училище, но поскольку это оказалось невозможным из-за стесненных материальных обстоятельств, он решил поступить на курсы бальзамирования покойников, обучение на которых было дешевле. На этих курсах Ривер наконец нашел свое призвание. Во время практических занятий его особенно интересовали женские трупы и обуревало сильнейшее желание с ними совокупляться. Но он считал это ненормальным и постоянно подавлял свои желания, пока однажды не оказался один на один с трупом молодой девушки. Он не устоял. Обнажив член, молодой человек прикоснулся им к бедру мертвого тела, испытав при этом огромное возбуждение. Вскоре после этого случая он получил место служителя морга в одном из городов на западе США. Как начинающему работнику ему часто поручали ночные дежурства в морге. "Меня всегда радовала эта возможность побыть одному, -- рассказывает Дж. П., -- потому что я люблю оставаться с мертвыми. И я мог спокойно совокупляться с трупами". В течение двух лет работы в морге он проделал это с множеством женских трупов самого разного возраста -- от девочек до пожилых женщин, -- практикуя различные извращения.
В 60-е годы Америка содрогнулась от ужаса, узнав о некрофиле, каннибале и убийце по меньшей мере четырех женщин. Его звали Эд Гейн. Между 1954 и 1957 годами он извлекал из могил тела женщин в окрестностях Плэнфилда, в Висконсине. У себя дома Гейн делал куртки и маски из человеческой кожи. Он умер в психиатрической лечебнице в 1984 году.
Еще один некрофил -- Джон Реджиналд Кристи, убийца шести женщин, был импотентом. Он обривал половые органы своих жертв и сохранял их у себя, чтобы удовлетворять свои сексуальные фантазии. Был повешен в июле 1953 года.
Самый ужасный случай, по времени наиболее близкий к нам, так называемый "каннибал из Милуоки", арестованный 22 июля 1991 года, -- Джеффри Дэхмер. Он признался в убийстве 17 подростков, с которыми знакомился в гомосексуальных барах, а потом приводил к себе и накачивал наркотиками. Когда они засыпали, он их убивал и расчленял, одновременно фотографируя. Потом Дэхмер насиловал трупы и пожирал отрезанные части. В его холодильнике и стенном шкафу нашли целую коллекцию: головы, гениталии и другие члены его жертв.
К счастью, эти ужасные истории потому и получали такую известность, что происходили -- по сравнению с проявлениями других сексуальных парафилий -- достаточно редко. Значительно более распространенной нужно признать некрофилию асексуальную.
Один мой знакомый, вынужденный в годы застоя работать санитаром в больнице "В память 25 октября", рассказал мне, что некоторые санитары, работавшие в морге, просили дать им расчленить труп, вскрыть черепную коробку и испытывали радость от возможности лишний раз поприсутствовать при вскрытии. А один санитар устроил ему экскурсию в морг, с любовью описывая каждого покойника и рассказывая, как тот умер.
Конечно, все описанное выше дает нам пример явной патологии, но это помогает понять саму суть "некрофильского характера".
Кстати, по замечанию Р. А. Медведева, первым, кто употребил термин "некрофил" как раз в таком психологическом смысле, был Ленин (Let history judge; N. Y., 1971) -- и, возможно, именно это роковым образом предопределило на долгие годы пристрастие советских людей, от которого они и сейчас не в силах отказаться, -- желание любоваться мумифицированным покойником. Хотя, возможно, на это повлиял один из любимых философов-большевиков Николай Федоров, основными пунктами учения которого были культ кладбищ (а отсюда и музеев) и идея научного воскрешения мертвых (причем воскрешения именно во плоти!).
Долгое время некоторые телезрители имели возможность тешить свои некрофильские наклонности, когда всем известный журналист с явным наслаждением демонстрировал расчлененные или изуродованные трупы, причем преимущественно крупным планом, и вряд ли это было сделано сознательно. Скорее здесь проявлялись его бессознательные наклонности.
В отличие от макабрических душевных порывов знаменитого репортера, творчество некрореалистов -- группы режиссеров "параллельного" кино, на мой взгляд, сознательно, а не на уровне комплексов обыгрывает темы смерти и разложения "трупаков". Любопытно заметить, что работы некрореалистов Мертвого, Безрукого и в особенности фильм Евгения Юфита "Папа, умер Дед Мороз" вовсе не остались маргинальными, получили достаточно широкую известность и даже демонстрировались по телевидению.
...Как сейчас помню работу одного из художников-некрореалистов "Мы из Кронштадта": жуткое изображение утопленника и удавленника, первый -- с закаченными белыми глазами, второй -- с ярко выраженной странгуляционной бороздой на шее, красным небритым лицом, и все это на фоне какого-то черно-зеленого болота. Примером столь же экспрессивно-чувственного, но прямо противоположного "по знаку", совершенно иначе философски осмысленного отношения к смерти и ее зримым проявлениям может служить творчество практически неизвестного у нас замечательного художника Зормана Музича, выставка работ которого недавно прошла в Париже в Гран-Пале.
Зорман Музич родился в 1909 году в Черногории. Арестованный гестапо, потом обвиненный СС в симпатиях и сотрудничестве с антинацистскими группировками в Триесте, в 1944 году Музич был отправлен в Дахау. К счастью, из-за попустительства надзирателей-эсэсовцев ему удается раздобыть чернила и бумагу. Он рисует все, что видит, в постоянном страхе, что на него донесут.
Спасти удается только двадцать рисунков, те, с которыми он никогда не расставался, остальные сгорели вместе с бараками, которые американцы сожгли из гигиенических соображений. И пройдет двадцать пять лет, прежде чем Музич снова решит вернуться к этой теме.
Мучительный опыт, пережитый им в аду лагерей, глубоко изменил творчество художника: "Я думаю, что понял правду, трагическую и ужасную, которой мне пришлось коснуться рукой".
Написав серию о крахе человечества, озаглавленную "Мы не последние", Музич обретает свою особую манеру письма портретов и автопортретов. На этих сумрачных и суровых полотнах бросаются в глаза строгость, простор, глубина. За маской выступает сверхощущение призрака смерти. На его "Автопортрете", написанном в 1988 году, кажется, присутствуют следы разложения заживо. Даже холмы Сиены, которые он наблюдает из окон своей мастерской, напоминают ему "кучу скелетов, обнаженных костей, голых ребер, сожженных солнцем или вымытых дождями". Это совершенно новый, неожиданно глубокий взгляд на смерть, некрофилия в каком-то другом свете, дающем нам представление об особенностях нашего времени и сознания.
Сейчас особенно ярко проявляются некрофильские тенденции в искусстве и в обществе. Возможно, в связи с распространяющейся эпидемией СПИДа жизнь и смерть воспринимаются наиболее обостренно. На Западе многие писатели демонстрируют свою любовь к смерти, некоторые специально распускают слух о том, что больны СПИДом, чтобы привлечь к себе внимание и сделать рекламу. А один немецкий писатель во время недавнего интервью по телевидению лежал в черном гробу, установленном на столе, и оттуда слабым голосом беседовал с журналистом.
Пытаясь осмыслить все это, можно сделать вывод: скоро конец тысячелетия, и ощущается глобальная усталость, а что еще даст нам отдых, если не смерть!
***
На протяжение всей истории искусства смерть является одной из главных героинь полотен и экспонатов. 20 век породил новые образы и формы изображения: статуи Гюнтера фон Хагенса, инсталляции Kris Kuksi, черепа со стразами от Дэмиена Херста, Эшли Хоуп, чьи картины изображают только женщин, жертв насильственной смерти, постапокалиптические картины сцен смерти Zdzisław Beksiński и жутковатый макабр Липтон, Дино Уоллс и многие другие художники современности.

Искусная Некрофилия

Свой первый разговор с Вами о Тотальном искусстве я бы хотела повести, возможно, в странном, но весьма любопытном русле (надеюсь, что не только для меня). А именно, я намереваюсь, отталкиваясь от первого «Манифеста футуристов» Маринетти 1909 года слегка пробежаться по Энди Уорхоллу, Фрэнсису Бекону и добраться до самых громких работ современности Дэмьена Херста, провозглашающих современную некрофилию.
Предлагаю для освещения и более детального рассмотрения современного искусства взять труд Эриха Фромма «Анатомия человеческой деструктивности», который и указал мне дорогу на столь неоднозначный и мрачный путь, Ах. И путь этот вовсе не так уж темен и грустен, как может показаться на чьей-нибудь неприветливый взгляд. Итак, где модернизм дает дорогу тотальному искусству, там мы встречаем футуристов итальянских и русских. С русскими история достаточно нежная выходит. Со всеми желаниями и стремлениями душой и телом к будущему они не отрекаются от прошлого, а искусно им пользуются, реинкарнируют лубочные традиции, как и прежние поэты лирично вздыхают над превратностями любви.
Но вместе с этим они не только современны, они в будущем, они создают группы под названием "Электроорганизм", ломают язык и выводят из него все логичное, привычное для уха звучание. Деструкция! Деструкция в искусстве - это то, что становится созидающей силой в новом времени. Они разрушают и на руинах создают новые формы, разрушают и делают это искусством. История с итальянцами же в свете 1910-ых годов выглядит несколько иначе.
Маринетти пишет "Манифест футуристов" и "Здесь мы уже встречаем серьезнее элементы некрофилии: обожествление машин н скоростей; понимание поэзии как средства для атаки; прославление войны, разрушения культуры; ненависть к женщине, отношение к локомотивам и самолетам как к живым существам." (Эрих Фромм / Анатомия человеческой деструктивности / стр. 474). Влияние ли времени в плане технологического прогресса или же настроения фашистов овладевают художественной общественностью настолько, что все звучит так жестко. А ведь мы привыкли к эстетике прекрасного, где о таких понятиях и не слышно было, впрочем их и не существовало. Век xx все переворачивает и меняет на корню.
Возможность технического воспроизводства, возможность использовать новые материалы, формы, новые знания, а порой и отречение от всего этого открывает портал во вселенную. Картины Марка Ротко, Джексона Полока - что это?! Поход во вселенную к звездам или заигрывание с нашей внутренней вселенной? Куда бы мы не смотрели через этих абстрактных экспрессионистов мы ощущаем ауру работы. "Эту ауру можно определить как уникальное ощущение дали, как бы при этом ни был близок предмет.
Скользить взглядом во время летнего послеполуденного отдыха по линии горной гряды на горизонте или ветки, под сенью которой проходит отдых, -- это значит вдыхать ауру этих гор, этой ветви." (Вальтер Беньямин / Произведения искусства в эпоху его технической воспроизводимости/ гл.3). Какая аура у экспрессионистов? Может быть, это не дали природы, а дали нутра человеческого. Выражение самых глубоких страстей жизни и смерти на холсте.
Фрейд научил нас думать о Танатосе и Эросе. И весь xx век - это разговор о главном, что руководит человеком. Любовь и насилие больше всего привлекают массовую культуру. Венский акционизм, флюксус, даже поп-арт, как мне подсказывают Фрейд с Фромом, все это о филии и некрофилии. Отрицающий смерть Уорхолл, еще тот некрофил! Его любовь к ТВ и технологиям. Расчлененные, собранные из мяса, крови и кишков красок картины Фрэнсиса Бэкона. А Демьен Херст? Его чучела акул в формальдегиде "Невозможность осознания смерти в сознании живущего", что это как не некрофилия? Либо смерть, либо жизнь. Все остальное уже только детали.
Мария Кац (MaryKatz)
©
Его стиль называют некро-готикой, ему приписывают шизофрению и доведение до самоубийства своей жены; его уважал сам Сальвадор Дали, а датские таможенники отказались пропустить его работы в страну, думая, что это фотографии. На что наш герой удивлялся: "Где, интересно, они думали, я фотографировал? В аду, что ли?"
Тимоти Лири (выдающийся американский писатель, психолог, участник кампании по исследованиям психоделических препаратов, разработчик программного обеспечения (одни из первых индексируемых ЭВМ психологические тесты - (Лири Т. 7 Языков Бога)) написал о нем:
«Гигер, ты видешь больше, чем мы, одомашненные приматы. Неужели ты из сверхинтеллектуальных особей? Или ты вирус, уставившийся своими глазами на лепестках внутрь наших репродуктивных органов? Кекуле Август, думая о змее, поедающей свой собственный хвост, выдвинул идею бензольного кольца. Своим открытием он начал Золотой Век Химии. Эйнштейн размышлял о парении в лифте, изобретая теорию относительности. Он начал Золотой век Физики.И вот приходит Гигер. У него точно активны те области мозга, отвечающие за одноклеточные принципы поведения наших тел, наших ботанических технологий, аминокислотных машин. Гигер стал официальным фотографом Золотого Века Биологии».
Я не буду пускаться в биографические путешествия: все факты вы можете найти сами в Интернете. Да и что расскажет о художнике лучше, чем его картины?

+Альбом-Хранилище+

Ещё одна немаловажная деталь. Гигер рисует аэрографом - распылителем краски. Он творит при помощи механизма. В этом есть свой подтекст, ведь основной тематикой его картин являются им биомеханизмы, которые соединяют в себе трепещущую плоть и металлические механизмы. Стоит отметить, что самой популярной тематикой для татуировок также является биомеханика. Кроме того, татуировки также создаются при помощи механизма.
Творчество Гигера – богатое поле для исследований психоаналитиков. Считается, что если пациент рисует механизмы и нечто живое, то это признак шизофрении. Наряду с биомеханикой, Гигер активно эксплуатирует тему секса. Женщины на картинах Гигера — бледные, анемичные, болезненные — вечно истязаемы и насилуемы самыми изощренными способами. У них нет глаз или они закрыты. Женские тела вплетены в некую неживую систему, они часть огромного аппарата для производства детей – уродливых младенцев с гипертрофированными головами. Часто это даже не женщины – куски плоти с женскими гениталиями. Если женское в творчестве Гигера олицетворяет жизнь (часто это вообще единственный живой персонаж), то мужское – смерть. Длинные металлические фаллосы будто пронзают женское тело, они часть огромной машины. Характерно, что машина в картинах Гигера не имеет границ – это бесконечно большая система, Мегамашина с маленькими камерами, в которых мучаются люди. Они не могут даже пошевелиться, так как не шевелятся платы в компьютерах, им остаётся только страдать. ©

ГИГЕР : биомеханика зла.статья Мирза Бабаева

Одни называют его "художник-фантаст #1", других восхищает научная точность его видений; фанаты ужаса, специалисты по трасперсональной психологии и оккультисты в равной степени принимают его за своего; тем не менее, самое известное из его творений - "Чужой" ("Alien") - в значительной степени - автопортрет. Религиозные фанатики сжигают его картины, обвиняя художника в сатанизме, но сам он сторонится всякой организованной религии, заявляя, что "в этих вещах" у него достаточно личного опыта. Убедительность его страшных видений роднит творчество художника с религиозным искусством Босха и Брейгеля. Однако мир биологических машин, который открывается в них, - это мир без Бога, без искупления, без надежды, мир, в котором невозможны никание религиозные верования.
Ханс Руди ГИГЕР (1940) родился в швейцарском городке Чур в семье аптекаря. Место и время рождения будущего мастера "фантастического реализма" кажется необычайно удачным: более благоприятного социокультурного контекста для развития дара к оккульно-психоделическому видению придумать трудно. Еще жив К.Г.Юнг, пишущий на старости лет об алхимии, герметизме и летающих тарелках; пройдет совсем немного времени, и другой швейцарец - Альберт Хофманн - совершит эпохальное открытие, обнаружив поразительные свойства ЛСД - вещества, которое позволяет любому желающему погружаться в миры юнговских архетипов и совершать межгалактические путешествия, не вставая со стула. Другом и духовным отцом Гигера станет Сергиус Глововин - специалист по древним мифам и символам и лидер контркультурного неомифологизма.
В детстве, по собственному признанию Гигера, больше всего интересовали девочки, цирк и темные, мрачные закоулки, где он мог без помех играть, творя свои причудливые миры. Со временем эти миры становились все более отчетливыми и детализированными. А пристрастие к черному он сохранил на всю жизнь.Впервые рисунки Гигера (цикл "Atomkinder" - "Атомные дети")атомные дети публиковались с 1959 г. в журнале, издававшемся в школе кантона Чур, а также в подпольных изданиях типа "Clou" и "Hotcha". Мрачная символика и сюрреалистическая коллажность, характерная для этих рисунков, предвосхищает зрелое творчество Гигера. Гробы, черепа, деформированные человекомонстры и фантастические орудия пыток - все это пока не выходит за рамки шизоидных юношеских фантазмов и подается в модальности макаберного юмора. Но уже в середине 60-х появляется мотив, который станет у Гигера одним из ведущих: роды, рождение, эмбрионы-солдаты и зародыши-механизмы. В 70-х Станислав Гроф будет использовать гигеровский "Некрономикон" для иллюстрации своей теории пренатальной памяти: то, что человек переживает в материнской утробе и в процессе родов в значительной степени предопределяет структуру его личности. Гигер с потрясающей убедительностью воспроизводит отрицательныей пренатальный опыт: его зародыши - беспомощные жертвы и убийцы одновременно, а процесс родов - изощренная пытка.Вообще, механичность, насильственно-принудительный характер биологических процессов - центральная тема Гигера. С другой стороны, сама механика биологизируется, происходит парадоксальное сращение механизма с организмом. Отсюда - гигеровские "биомеханоиды", впервые появившиеся в конце 60-х и представляющие собою мирное, гармоничное слияние технологии, механики и биологической жизни, и ужасающий своей иномирной бесчеловечностью "Чужой".Поскольку в работах Гигера находит выражение отрицателный, болезненный опыт сознания, многие считают его художником Зла. Такое истолкование имеет под собой определеннуб почву: мир Гигера строится на переплетении не только биологических и механических, но и оккультных мотивов. В 1975 г. он участвовал в парижской выставке, посвященной дьяволу; многие его работы носят богохульственный характер, выворачивая наизнанку образы причастия, распятия и крестных мук; лейтмотивы его творчества - агрессия, страдание, разложение, убийство и самоубийство, механический и жестокий секс - воплощаются в чудовищных демонических образах.Он живописует победу материи над духом, Сатаны над Христом. Из его атвобиографии следует, что со студенческих лет он предпочитал селиться в "проклятых" домах, коллекционировал ритуальные предметы, истользовавшиеся в ритуалах типа Черной мессы (в его коллекции имелась, например, "голова дьявола", обтянутая настоящей человечесой кожей). Его первая возлюбленная - прекрасная Ли Тоблер - после девяти лет с Гигером впала в летаргию, а затем застрелилась. Он симпатизирует "Ангелам Ада" и даже нарисовал плакат для слета этой организации в Швейцарии. После выхода "Некрономикона Гигера" ("Некрономикон" - апокрифическая книга заклинаний, позволяющих вызвать демонических Властелинов мира - важнейших источник вдохновения для Алистера Кроули, Г.Ф.Лавкрафта и многих других черновидцев). Гигер был заочно принят в одно из тайных обществ под именем "Frater Alien" ("Брат Чужой") - что является, несомненно, признанием его авторитетным экспертом в области Зла.Однако знание Зла вовсе не обязательно означает подчинение его законам. Ведь Зло, в сущности - это та иллюзорная реальность, в которой мы, обычные, непросветленные существа, "движемся и живем". Понимание природы Зла может поэтому стать путем к освобождению из его пут. Так, в частности, истолковывает значение творчества Гигера его друг, знаменитый "психоделический гуру" Тимоти Лири:
"Гигер, ты иномирный пришелец, таящийся в моем теле, откладывающий в нем свои блуждающие яйца чуда. Ты опутал себя шелковистым коконом, словно личинка, и проложил глубокий тоннель к железе моей мудрости. Гигер, ты видишь глубже, чем мы, одомашненные приматы. Не посланник ли ты какого-то сверхразумного биологического вида? Может быть, ты - вирусный гость, глядящий глазами цвета маковых лепестков на наши органы размножения?
Творчество Гигера тревожит и ужасает нас потому, что охватывает громадный эволюционный период. Оно показывает нам - и даже слишком отчетливо - откуда мы пришли и куда уйдем. Он погружается в наши биологические воспоминания. Он делает наши младенческие фотографии за восемь месяцев до нашего рождения." ... "Гигер опускается даже еще глубже - в ядерную структуру наших клеток. Хотите знать, как выглядять ваши цепочки ДНК? Взгляните на его работы.
Увлекая нас вспять - в наше болотистое, слизистое, вегетативное, насекомовидное прошлое, он всегда толкает наc вперед - в космос. Его конечная перспектива - внеземная. Он учит нас любить наши скользкие, эмбриональные, насекомовидные тела - чтобы мы смогли преобразить их."Как бы мы ни относились к творчеству Гигера, какие бы смыслы ни открывало нам оно, нельзя не признать его творческий гений. Широко пользауясь техникой шаблонов-накладок и распылителем, что, по его собственному признанию, позволяет художнику функционировать автоматически, за пределами обычного ясного сознания, он создает картины настолько реалистичные, что их можно принять за фотографии. (Что, кстати, однажды и подвело датских таможенников, отказавшихся пропустить их в страну. Гигер, рассказывая об этом случае, замечает: "Где, интересно, они думали, я фотографировал? В аду, что ли?") Сходя в гроб, Гигера благословил Дали - еще один представитель "сверхреализма". Искусство Гигера, как, впрочем, и всякое настоящее искусство, открывает новые измерения реальности, давая нам тем самым возможность расширить наше понимание мира и самих себя.
«Они (картины) недвусмысленно сообщают, откуда мы пришли и куда уйдем. Они обращаются к нашим глубинным, биологическим воспоминаниям. Это наши фотоснимки — за восемь месяцев до рождения. Влагалищные пейзажи. Внутриматочные открытки. И дальше — в глубины ядра человеческой клетки. Хотите взглянуть на свой генетический код? Готовы увидеть, как гены вырабатывают белок, клонируя собственные ткани? Просто переверните страницу. <…> Наши города похожи на гигантские муравейники, населенные колониями насекомых, безликих и уродливых. И это — мы.» Тимоти Лири
***

-Лейла Венделл-

Лейла Венделл, маленькая женщина с черными как вороново крыло волосами и бледной кожей, считает себя "оккультистом-некрофилом". Венделл предпочитает спать с сухими остатками скелета давно умерших - незабальзамированным трупом в состоянии полного разрушения. Другими словами, с голыми костями. Венделл утверждает, что некоторые из эти высушенных трупов ожили в ее объятиях, одержимые печально известным сверхъестественным существом, известным как Ангел Смерти. «[Секс с трупами - ] это один из способов, которые позволяет мне заниматься любовью с самой Смертью более материальным, осязаемым способом».
В возрасте 17 лет, некрофильские желания Венделль привели ее работать в морг (учеником). Когда ей было 19, она получила работу на полное время в похоронном доме, что наконец-то дало ей возможность заняться сексом с трупами.Впервые Венделл вкусила некрофильских удовольствий с трупом мужчины, умершего на шестом десятке. Труп был немного более свежим, чем она надеялась. (Он умер всего несколько дней назад и пролежал на льду в морге).
Совокупляясь с трупом, случайно устроила пожар. Морг сгорел, ее выгнали. Она перевелась в другой, вокруг нее по прежнему происходили странные вещи, ее занесли в черный список и она больше не могла работать в индустрии смерти.Несмотря на то, что Венделл запретили работать в похоронном деле, ей удалось обратить свою страсть к мертвецам в бизнес. Теперь она живет в музее и галерее, которую сама создала, на Мэгазин-стрит в Новом Орлеане, штат Луизиана. Вестгейтский музей - или "Дом Смерти" - реставрированный викторианский дом, покрашенный исключительно в черное и белое. Венделл - автор множества стихов и картин, а также целого ряда книг, посвященных теме смерти. Наиболее известные ее книги: "Имя нам - Меланхолия", "Книга некромантических ритуалов" и "Встречи со Смертью".
+
Еще одна женщина, которая любит трупы и которая не стесняется говорить в этом публично признаваться – Лейла Венделл, заведующая Дома Смерти в Новом Орлеане. Она считает, что это больше относится к некромантии, чем к некрофилии, и написала об этом различии в "Книге некромантических ритуалов" (The Necromantic Ritual Book). Основная идея, согласно Лейле, состоит в том, что некоторые люди нуждаются в ритуале, чтобы "подключиться к некоторой особой форме энергии" – в данном случае, к энергии смерти, к "потоку перехода". Некромантия в этом контексте – означает романтику смерти (роман со смертью). [Ср. название дилогии Бутгерайта: "Некромантик"]. Правильное осуществление ритуала позволяет человеку разделить сознание (приобщиться к сознанию?) с Ангелом Смерти. Чтобы этого достичь, нужно найти мавзолей и принести (туда) некоторые необходимые предметы для проведения церемонии – свечу, молока, и нож.Вендел полностью захвачена своей посвященностю "энергии смерти". Она считает, что некрофилию поносят несправедливо и хочет, чтобы люди поняли, что означает любить Смерть. Это дело выбора, а не принуждение, и это путь, посредством которого человек может стремиться достичь эмоциональной и духовной близости со смертью.В книге "Кладбищенские истории" (Cemetery Stories) она рассказывает о своих встречах с трупами, чтобы показать, что значит испытывать такое притяжение. Она была директором похоронного агентства (?) и сотрудником морга, и ее первичный интерес состоял в эксгумации тел для перезахоронения – страсть, которую она разделяла со своим другом Джоном. Их обоих называли "похитителями трупов".
Однажды ночью Джон принес к ней домой большой сверток, перевязанный красной лентой. Он заставил ее его развернуть. Она развернула – перед ней лежал высохший труп, замечательно сохранившийся. Он был эксгумирован с бедняцкого кладбища и вопрос о его перезахоронении находился на рассмотрении. Поскольку быть пойманным на выкапывании трупов в некоторых штатах является уголовным преступлением – осквернение трупа – большинство некрофилов окружают свои действия тайной.Джон сказал Венделл, что она может располагать этим трупом несколько дней. Она немедленно сделала посмертную маску в качестве памятного сувенира. Затем она взяла труп к себе в постель. По ее мнению, это был самый большой подарок, который когда-либо она получала. (ср. «Некромантик»)Что так привлекает людей в том, что обычно вызывает у нас отвращение, особенно если они могут подхватить болезнь? Зачем рисковать, что тебя оштрафуют, или даже арестуют и подвергнут публичному осуждению? Давайте посмотрим, что говорят об этом профессиональные врачи.
Сайт
Ее сайт не настолько противен, насколько может показаться. В галерея висят красивые украшения и гравюры старых мастеров на тему смерти. Некро-антураж и атрибуты. Ее онлайн-шоп не страшнее готических сайтов с похожими фигурками.
На основе

@темы: Из дневников сержанта Бертрана, клипы/ролики/передачи, Изобразительное искусство

Comments

[Гость]

скажите уважаемые, а фильм кто нибудь видел не позднее 1997 года выпуска, про Смерть которая обитала где то...может в чистилище, у нее был мощный пульт управления с которого она наблюдала за людьми и вела базу данных кому когда умереть.
каким то образом там оказался человек, которого Смерть ну никак не хотела отпускать, в итоге вроде он бежал...фильм вроде страшный и очень фантастичный....из деталей : у Смерти была какая то особая коса, из металла......очень бы хотелось пересмотреть, но ничего более из смутных обрывков рассказанного, не помню...
напишите если кто знает название.

[Br. Samedi]

давайте, сделаем это обращение отдельным постом, может кто-нибудь вспомнит =)

[Зина Петрович]

очень интересно, как всегда! Спасибо!