Хайгейтское кладбище — кладбище, расположенное в Хайгейте, Лондон, Великобритания.
История и основаниеКладбище в своем первоначальном виде было открыто в 1839 году, как часть плана по созданию семи больших, современных кладбищ (известных как Великолепная семёрка
- это семь кладбищ, используемых жителями Лондона в XIX веке.За первые пятьдесят лет XIX века население Лондона увеличилось больше, чем в два раза с 1 миллиона до 2.3 миллионов человек. В то же время захоронения в Лондоне проводились на маленьких церковных дворах, которые быстро стали опасными из-за переполнения, что могло привести к попаданию продуктов разложения в систему водоснабжения и вызвать эпидемии. Ходили истории о том, что при создании новых могил, которые рылись на месте уже существующего захоронения, тела из этих захоронений падали прямо в только что построенную канализационную систему.В 1832 году Парламент принял законопроект, поощряющий создание частных кладбищах за пределами Лондона, а позже принял законопроект об окончательном закрытии для захоронений всех внутренних церковных дворов Лондона. В течение следующего десятилетия было создано семь кладбищ — «Великолепная семёрка»:
* Кенсальское зелёное кладбище — 1832
* Кладбище Западного Норвуда — 1837
* Хайгейтское кладбище — 1839
* Кладбище парка Эбни — 1840
* Нанхэдское кладбище — 1840
* Бромптонское кладбище — 1840
* Кладбище Тауэр Хэмлетс — 1841) вокруг Лондона. Внутренние городские кладбища — это, в основном, кладбища при церквях, которые уже давно не в состоянии справиться с числом захоронений. Поэтому они считались опасными для здоровья жителей, а кроме того недостойными для погребения мертвых. Изначальный дизайн был разработан архитектором и переводчиком Стивеном Гири.
Хайгейт, как и другие, вскоре стал модным местом для захоронения и был очень уважаем и посещаем. Викторианское отношение к смерти и его представление о ней привело к созданию большого числа Готических могил и зданий. Кладбище занимает выходящий на юг склон холма Хайгейт от его вершины до парка Уотерлоу. В 1854 году был куплен район к востоку от первоначальной площади кладбища для создания его восточной части. Эта часть до сих пор используется для захоронений, как и западная часть.
На землях кладбища растёт большое количество деревьев, кустарников и диких цветов, все из которых вырасли без воздействия человека. Земли являются убежищем для птиц и мелких животных, таких как лисицы. Египетская улица и ливанский круг (усаженный огромными ливанскими кедрами) содержат гробницы, склепы и извилистые тропинки в землянках на склонах холмов. Для cохранности кладбища, в старейшей части которого находится впечатляющая коллекция викторианских мавзолеев и надгробий, а также искусно вырезанных гробниц, допуск осуществляется только для туристических групп. По новой восточной части, которая содержит смесь викторианской и современной скульптуры, можно путешествовать без сопровождения.
Могила Карла Маркса, Египетская улица и Колумбарий — сооружения Первого уровня британского списка сооружений.
Хайгейтское кладбище также известно благодаря своему оккультному прошлому, связанному с якобы активностью вампиров. В прессе данные события получили название Highgate Vampire
Хотя наиболее известным постояльцем в Восточном кладбище, вероятно, является Карл Маркс (неудавшуюся попытку взорвать могилу которого 1970 году еще помнят некоторые жители Хайгейта), есть много других видных деятелей, викторианской и других эпох, похороненных на Хайгейтском кладбище.
список знаменитых "жителей" * Клаудия Джонс, чёрная коммунистка и борец за социальную справедливость
* Дуглас Адамс, автор Автостопом по галактике и других романов
* Эдвард Ходжес Бейли, скульптор
* Фарзад Базофт, журналист
* Якоб Броновски, учёный, создатель телесериала Расцвет человечества
* Роберт Уильям Басс, художник и иллюстратор
* Патрик Колфилд, живописец и гравёр известный своими поп-арт полотнами
* Роберт Цезарь Чайлдерс, восточный ученый и писатель
* Люси Клиффорд, британская писательница и журналистка, жена Уильяма Кингдона Клиффорда
* Уильям Кингдон Клиффорд, математик и философ
* Джон Синглтон Копли, Лорд-канцлер и сын американского художника
* Сэр Чарльз Купер, Премьер штата Новый Южный Уэльс, Австралия (1857—1859)
* Чарльз Крафт, основатель собачьего шоу Crufts
* Дэвид Девант
* Джон Диккенс и Элизабет Диккенс, родители Чарлза Диккенса и прототипы Микобера и миссис Никльби
* Альфред Ламерт Диккенс, младший брат Чарлза Диккенса
* Джордж Элиот (Мэри Энн Эванс), писательница
* Майкл Фарадей, физик
* Пол Фут, журналист
* Уильям Фриз-Грин, пионер кинематографа. Памятник приписывается Эдвин Лаченсу
* Стелла Гиббонс, писательница
* Лу Гиш, актриса, дочь Шейлы Гиш
* Шейла Гиш, актриса
* Роберт Грант, солдат и полицейский констебль
* Рэдклиф Холл, писатель
* Джеймс Холман, известный слепой путешественник XIX века
* Джордж Генри Льюис, критик
* Александр Литвиненко, бывший подполковник госбезопасности; критик президента РФ Владимира Путина
* Чарльз Люси, художник
* Анна Махлер, скульптор
* Карл Маркс, отец марксизма, философ, экономист, журналист
* Фрэнк Мэтчем, театральный архитектор
* Карл Майер, австро-немецкий сценарист, автор сценариев к фильмам Кабинет доктора Калигари и Восход солнца
* Генрии Мур, (1841—1893), морской художник
* Дэчин Райнер, поэт и анархист
* сэр Ральф Ричардсон (1902—1983), актёр
* Кристина Россетти, поэтесса
* Уильям Майкл Россетти, сооснователь движения прерафаэлитов
* Рафаэль Самуэль, историк
* Томас Сэйерс, викторианский боксёр
* Элизабет Сиддал, жена и натурщица художника/поэта Данте Габриэля Россетти
* Герберт Спенсер, биолог-эволюционист и философ экономической доктрины Laissez-faire
* сэр Лесли Стивен, критик, первый редактор Оксфордского словаря национальной биографии, отец Вирджинии Вулф и Ванессы Белл
* Феликс Топольски, английский художник-экспрессионист польского происхождения
* Артур Уэйли, переводчик и учитель
* Макс Уолл, комедиант
* Эллен Вуд, писательница
* Адам Уорс, преступник и возможный вдохновитель персонажа Профессора Мориарти из историй про Шерлока Холмса
* Патрик Уаймарк, актёр***
Ссылки в художественной литературе * Первая глава третьего романа Молодой Бонд Чарли Хигсона похищение профессора Итонского колледжа происходит на кладбищенских землях.
* "Падшие ангелы" Трейси Шевалье.
1901 год (события в книге охватывают 9 лет, затрагивая тему суфражистского движения). Лондон. Смерть Королевы Виктории. Две семьи, два поколения и одно кладбище - Хайгейт, ставшее здесь полноправным героем повествования: все значимые события в жизни героев происходят на нем. Тот случай, когда автор не пытается блеснуть тем, что знает о эпохе, запихивая все новые и новые факты, а просто вплетает ее особенности в канву повествования, где они смотрятся на своем месте.
Стиль повествования. Каждая глава ведется от разного героя, от этого порой одно и то же событие показывается с разных сторон. На первых минутах меня это насторожило, но это придает событиям такую объемность! У автора получилось создать действительно разные и убедительные типы. Они и не плохие и не хорошие. Просто люди. А единственный гад, который там имеется, появляется на несколько предложений и все.
Финал получился неоднозначным. Понимаю, почему многие недовольны: он убивает последнюю надежду на то, что это банальная любовная история в викторианских декорациях. Это к счастью. Более того, даже одна-единственная подобная линия довольно сжата. Танатос определенно победил Эрос. Поэтому, я последней главой очень доволен.
А сколько тут знакомых хайгейтских мест: спящий ангел, египетская аллея, памятник коня. В общем, кто хочет много-много кладбища, викторианских траурных обычаев и исторических деталек, то почитайте. Советую.
Писательница в благодарностях написала список используемой литературы. Оставлю здесь:
"Викторианские обычаи поминовения мертвых" Джеймс Керл
"Смерть в викторианской семье" Пэт Джалланд
"Смерть, небеса и викторианцы" Джон Морли
"О разбивке кладбищ, посадках на них и управлении ими, а также об улучшении церковных кладбищ" Дж. С. Лаудон
* Роман Фреда Варгаса "Сомнительное место" (Un lieu incertain) начинается на Хайгейтском кладбище.
* Книга Одри Ниффенеггер "Её пугающая симметрия" написана на Хайгейтском кладбище, пока она работала экскурсоводом во время поиска материалов для написания книгиО кладбище от Акунина (Кладбищенские истории)Знаете, что кажется мне наиболее интригующим в обитателях Лондона? То, что большинство из них умерли. Это же можно сказать о большинстве москвичей, парижан или, тем более, римлян. А про ньюйоркцев или токийцев такого не скажешь, потому что города, в которых они живут, слишком молоды.Если представить себе жителей действительно старого города за всю историю его существования как одну огромную толпу и вглядеться в это море голов, мы увидим, что пустые глазницы и выбеленные временем черепа преобладают над живыми лицами. Обыватели городов с прошлым живут со всех сторон окруженные мертвецами. Нет, я вовсе не намерен вас пугать, изображая британскую столицу городом-призраком. Лондон - город вполне живой, дай бог всякому. Чтобы убедиться в этом, достаточно прогуляться вечером по развеселому Сохо. Речь о другом. С некоторых пор я стал чувствовать, что люди, которые жили раньше нас, никуда не делись. Они остались там же, где были, просто мы с ними существуем в разных временных измерениях. Мы ходим по одним и тем же улицам, невидимые друг для друга. Мы проходим сквозь них, а за стеклянными фасадами новомодных строений мне видны очертания некогда стоявших здесь домов: классические фронтоны и наивные мезонины, чванные ворота и полосатые казенные будки. Всё, что когда-то было, и все, кто когда-то жил, остаются навсегда. Старинные города - это совсем не то, что города новые, которым каких-нибудь сто или двести лет. В большом и древнем мегаполисе - таком, как Москва или Лондон, - родились, любили, ненавидели, страдали и радовались, а потом умерли так много людей, что весь этот океан нервной и духовной энергии не мог взять и исчезнуть бесследно. Перефразируя Иосифа Бродского, рассуждавшего об античности, можно сказать, что предки для нас существуют, мы же для них - нет, потому что мы про них кое-что знаем, а они про нас ровным счетом ничего. Они от нас не зависят. И городу, в котором они жили, тоже не было до нас, нынешних, никакого дела. Поэтому чем старее город, тем меньше обращает он внимания на своих теперешних обитателей - именно потому, что они в меньшинстве. Нам, живым, трудно удивить такой город; он видел и других, таких же смелых, предприимчивых, талантливых, как мы, а может быть, те, умершие, были качеством и получше.Нью-Йорк существует в том же ритме, что сегодняшние ньюйоркцы, он их современник, напарник и подельник. А вот Рим или Париж с равнодушной снисходительностью взирают на тех, кто развесил по старым стенам рекламы «Не-скафе» и «Самсонайта». Старинный Город знает: прокатится волна времени и смоет с улиц всю эту мишуру. Вместо шустрых человечков в джинсах и пестрых майках здесь будут разгуливать другие, одетые по-другому, да и нынешние тоже никуда не денутся - лишь переселятся из одних кварталов в другие, подземные. Полежат там несколько десятилетий, а потом сольются с почвой и окончательно станут безраздельной собственностью Города.
Кладбища в мегаполисах обычно живут недолго: ровно столько, сколько нужно, чтобы заполнить могилами выделенную под погост территорию, да еще полсотни лет, пока не вымрут те, кто приходил сюда ухаживать за надгробьями. Че рез каких-нибудь сто-полтораста лет поверх костей нарастет слой земли, на ней раскинутся площади или встанут дома, а на окраинах расширившегося Города появятся новые некрополи.Если хотите понять и почувствовать Москву, погуляйте по старому Донскому кладбищу. В Париже проведите полдня на Пер-Лашез. А в Лондоне вам нужно доехать по Северной линии метро до станции Хайгейт и потом долго идти по петляющим меж холмов улицам, пока не окажетесь перед глухой темно-серой стеной. Прежде чем войти в ворота, остановитесь, переведите дух и вспомните ту Англию, которую вы знаете с детства по Диккенсу, Булвер-Литтону, Конан-Дойлю и Голсуорси. Здесь, под густыми вязами и дубами (а впрочем, понятия не имею, как называется вся эта флора - нам, городским жителям, это ни к чему), она и похоронена, та самая настоящая викторианская Англия, которая была,правила миром и которой больше уже никогда не будет.И снова из Бродского: «Город Лондон прекрасен, в нем всюду идут часы. Сердце может только отстать от Большого Бена. Темза катится к морю, разбухшая, точно вена, и буксиры в Челси дерут басы».В Хайгейтском кладбище нет ничего похожего на хрестоматийно прекрасный образ Города - ни воды, ни звуков, ни биения сердца, ни часов, которые в этом зачарованном королевстве совершенно не нужны. Часы здесь остановились в царствование последнего из Эдуардов или, быть может, последнего из Георгов - в общем, в те времена, когда Pax Britannica еще не распалась. С тех пор в старой, наиболее почтенной части кладбища больше не хоронят, ибо все пятьдесят тысяч участков со ста шестьюдесятью шестью тысячам и захоронений заняты. Стук лопат не тревожит сон великой империи, над владениями которой (треть суши и девять десятых океана) никогда не заходило солнце.Скульптурные безумства заставляют посетителя вздрагивать, напоминая ему о том, что вокруг него тесной невидимой толпой стоят десятки тысяч мертвецов.Некрополь заполнил все свои вакансии, перестал приносить доход и кормить многочисленный штат служителей. Век кладбища закончился, и город мертвых стал умирать. Всё здесь пришло в запустение, утонуло в густых, совсем не британского вида зарослях. Сочетание чопорных надгробий и буйной растительности - порядок и хаос, пристойность цивилизации и неприличие стихии - завораживает. Хайгейт - это какие-то диковинные викторианские джунгли Что-то вроде Маугли в смокинге и Багиры с турнюром на гибкой спине. Или представьте себе Сомса Форсайта в головном уборе из перьев и пышной юбке из травы.Хайгейт был создан в 1839 году, в самом начале правления королевы Виктории, как место успокоения для леди и джентльменов, семьи которых могли позволить себе заплатить 10 фунтов за одинарную могилу, 94 фунта за семейную или 5000 фунтов за великолепный мавзолей. Столь высокая плата обеспечивала эксклюзивность клуба. Разумеется, от нуворишей и торгашей было не уберечься, но в викторианском обществе к деньгам относились с уважением, за выдающиеся успехи в коммерции ее величество жаловало выскочек рыцарским званием и даже возводило в пэры. А иноверцев на Хайгейте хоронили у стенки, в неосвященной земле, подальше от пристойного общества. Именно так, вдальнем углу и без креста, лежит великий Майкл Фарадей, принадлежавший к презренной секте сандеманианцев. Сто лет назад вид ухоженного, вылизанного Хайгейта у человека с воображением наверняка вызывал тоску и отвращение. Все эти стандартные каменные урны и казенно скорбящие ангелы олицетворяли убожество фантазии судей, генералов и банкиров, их агрессивное стремление во что бы то ни стало, даже после смерти, не выделяться. Но для застегнутого на все пуговицы общества жизненно необходимо некоторое, тщательно дозированное количество чудаков. Викторианская эксцентричность прославлена не меньше, чем пресловутая сдержанность. Не обошлось без сумасбродств (впрочем, не выходящих за рамки благопристойности) и на Хайгейте. Британские чудачества в общем известны и осенены данью традиции. Самое почтенное из них - любовь к животным. Вот почему среди кельтских крестов и облупленных гипсовых Спасителей нет-нет да и вылезет каменная морда любимой собаки или кошки.Самый знаменитый из хайгейтских псов - огромный дог кулачного бойца Тома Сэйерса (1826-1865), кумира лондонской публики. Когда боксер умер, его провожала на кладбище десятитысячная толпа, а во главе траурной процессии в гордом одиночестве ехала в карете любимая собака покойного. От Тома Сэйерса на памятнике только профиль, собака же высечена в полный рост. Да что собака! На могиле владельца зверинца Джорджа Вумвелла (1777-1850) дремлет его любимый лев Нерон, славившийся при жизни благоразумием и мирным нравом, да ктомуже наверняка принесший своему хозяину немало прибыли.Еще причудливее смотрится проявление признательности придворного живодера ее величества мистера Джона Атчелера, который велел установить на своей могиле изваяние коня, - в обязанности покойного входило умерщвлять состарившихся или выбракованных обитателей королевских конюшен. И вот призрак этих несчастных холстомеров сто пятьдесят лет стоит над скелетом своего убийцы и всё стучит, стучит каменным копытом в крышку его гроба. Так ему, Джону Атчелеру, и надо.Точно так же, как люди-чудаки своими выходками расцвечивали монохромность викторианского общества, надгробья-чудаки оживляют серый город мертвецов. Именно эти немногочисленные скульптурные безумства - нелепое гранитное фортепиано на могиле пианиста, тяжеленный воздушный шар на могиле аэронавта, теннисная ракетка на могиле фабриканта - заставляют посетителя вздрагивать, напоминая о том, что вокруг него тесной, невидимой толпой стоят сто шестьдесят тысяч человек, которые раньше были живы, а теперь обретаются неизвестно где и, возможно, смотрят сейчас на досужего зеваку своими умудренными тайной смерти глазами.Впечатляют не только скульптурные безумства, но еще и надписи. Это особый вид литературного творчества, часто рассказывающий об ушедшем времени и его обитателях больше, чем сами изваяния. На хайгейтских стелах, как положено, по большей части встречаются краткие CV и приветы от родственников. Атакже стихи - в основном неважного, «кладбищенского» качества. Но попадаются и маленькие шедевры. Например, эпитафия, высеченная на памятнике профессора-атеиста:
Я не был, а потом я стал.
Живу, работаю, люблю.
Любил, работал. Перестал.
Ничуть об этом не скорблю.
Ни одно мало-мальски известное кладбище не обходится без знаменитостей. Когда некрополь переполняется и перестает быть функциональным придатком городского хозяйства, от бульдозера эту бесполезную зону отчуждения может спасти только магия громких имен, священныхдля потомства. Чем в конце концов заканчивается, понятно: цены на недвижимость в обжитом пригороде дорастают до отметки, делающей сентиментальность глупым расточительством, и тогда самых прославленных покойников перезахоранивают, а всех прочих оставляют лежать, где лежали, но уже без памятников и надгробий. Хайгейт пока еще держится - в значительной степени благодаря двумтрем именам, из-за которых кладбище непременно присутствует во всех путеводителях. Тут есть звезды, так сказать, местного значения - те, кто был славен при жизни и совершенно забыт теперь. Например, легендарный полиглот Луи Прево, который, как явствует из надписи на памятнике, говорил «более чем на сорока языках». Или виртуоз хирургии Роберт Листон, впервые применивший наркоз и умевший произвести ампутацию ноги за тридцать секунд. Или истинный изобретатель кинематографии Вильям Фриз-Грин, славу которого похитили коварные братья французы. Впрочем, эти могилы не в счет, им Хайгейт не спасти. Другое дело - фамильные захоронения семейств Диккенс и Голсуорси. Эти имена способны наполнить благоговением сердце любого британского Лопахина, вырубателя вишневых садов. Беда в том, что оба титана в Хайгейте присутствуют, как теперь говорят, виртуально. Прах Чарльза Диккенса по воле королевы Виктории покоится в Вестминстерском аббатстве, а имя на хайгейтской стеле - произвол брошеной жены Кэтрин, которая пожелала хотя бы посмертно восстановить разрушенную семью.Не верьте и надписи на могиле Джона Голсуорси. Его пепел, согласно завещанию, был развеян над полями Сассекса, а здесь, на том самом кладбище, где хоронили Форсайтов, от писателя остались лишь буквы, вырезанные в граните. Отсутствие на Хайгейте останков Диккенса и Голсуорси, пожалуй, символично. Хайгейт задумывался как кладбище не для гениев, а для надежной опоры престола, для богобоязненной буржуазии, для верхушки миддл-класса, то есть для самой английской из Англии. Тем чуднее, что главная звезда некрополя, его добрый ангел-хранитель - неангличанин, не христианин и ктому же лютый враг буржуазии.Здесь, в новой части кладбища, похоронен основоположник коммунизма Карл Хайнрих Маркс. Если местный муниципалитет завтра объявит, что Хайгейтское кладбище ликвидируется из-за нехватки средств, можно не сомневаться, что великий Китай и менее великая, но еще более верная марксизму Северная Корея немедленно возьмут викторианский заповедник на свое иждивение. Да и сегодня могильщик капитализма является главным кормильцем для своих соседей-эксплуататоров. Именно к нему, грозному и бородатому, приезжают делегации и индивидуальные паломники. И каждый платит кладбищу за вход. У памятника Марксу всегда живые цветы - об этом я когда-то слышал не то на уроке обществоведения, не то на классном часе. Приехал через много лет, убедился: истинная правда .Еще более наглядным торжество немецкого иммигранта над современниками делает контраст с соседней могилой непримиримого марксова врага, философа Герберта Спенсера, который при жизни был куда славнее и влиятельнее, а теперь исполняет роль гарнира при могиле №1 и поминается главным образом в любимой хайгейтской шутке, обыгрывающей название сети дешевых универмагов: «Маркс энд Спенсер». (Впрочем, в британских некрополях парадоксальность посмертного соседства - вещь обычная. В Вестминстере, например, Мария Кровавая и Елизавета Великая лежат в одном саркофаге, хотя, как известно, первая усердно истребляла протестантов, а вторая столь же истово изводила католиков.) А памятник Марксу, пожалуй, хорош. В нем есть и мощь, и трагизм, и энергетика, так что в памяти возникает не портрете первомайской демонстрации, а живой человек, так драматично повлиявший на ход мировой истории, и в том числе на нашу с вами жизнь. Карл Хайнрих был человеком сильных страстей. Рассказывали ли вам в школе, что в юности он дрался на дуэли и что над левым глазом у него остался сабельный шрам? Что последние главы «Капитала» он писал стоя (не мог сидеть из-за жестокого геморроя) и грозно приговаривал: «Ну, попомнит буржуазия мои шишки»? Что основоположник сделал своей экономке Хелен Демут ребенка и что Энгельс, настоящий друг, объявил виновником себя? Что ради спокойствия фрау Маркс младенца отдали в сиротский приют? И что теперь все трое - и Карл, и Женни, и Хелен - мирно лежат под одной плитой? А еще здесь покоится урна с пеплом любимой дочери философа Элеоноры, которая отравилась из-за несчастной любви. Много лет этот сосуд простоял в штаб-квартире британских коммунистов, потом был арестован полицией и переме стился в хранилище Скотленд-Ярда. Воссоединение с семьей состоялось лишь в 1954 году, когда Марксов переселили с одного кладбищенского участка на другой, более престижный.Не надо было этого делать. Покой мертвых нарушать ни в коем случае нельзя. Мудрые жители древнего Китая хорошо это понимали и за вскрытие могил карали смертной казнью. Какой бы важной ни казалась живущим цель эксгумации, все равно трогать покойников не стоит - только сделаете хуже и им, и себе.Взять хоть Маркса. Пока коммунисты не решили его возвеличить, собрав деньги на перезахоронение и монумент, дела у марксизма были в полном порядке. Он триумфально шествовал по континентам, очаровал треть населения Земли и объединил почти всех пролетариев. Но стоило святотатственно вторгнуться в подземное обиталище Карла Хайнриха, и на головы его последователей обрушились напасти одна ужасней другой: сначала разгром сталинизма и венгерский мятеж, потом конец Великой дружбы двух главных социалистических держав, et cetera, etcetera вплоть до полного краха коммунистической идеологии.История Хайгейтского кладбища богата эпизодами, демонстрирующими вред и тщету эксгумаций. Скандальнейшая из них произошла в декабре 1907 года, когда из земли извлекли гроб не коего Томаса Дрюса. Невестка и внук этого торговца с Бейкер-стрит, умершего почти полувеком ранее, утверждали, что под именем Дрюса скрывался герцог Портлендский, известный чудак и мизантроп, который якобы прорыл из своего дворца подземный ход на Бейкер-стрит и в течение долгих лет имел две семьи и вел двойную жизнь: в качестве пэра-миллионера и в качестве скромного лавочника. Спор, разумеется, возник из-за права на наследство. Дрюсы десять лет судились, добиваясь санкции на извлечение гроба. Добились. И что же? В могиле лежал не герцог, а плебей. Для одних участников скверной затеи дело закончилось сумасшедшим домом, для других тюрьмой, для третьих бегством из страны. Что до бедного, безвинно потревоженного Томаса, то у меня имеется страшная гипотеза на сей счет, но о ней чуть позже.
Сначала поговорим о странностях любви.Жил-был художник-прерафаэлит Данте Гэбриэл Россетти. Он безумно любил очень красивую девушку с волосами цвета испанского золота, звали ее Элизабет Сиддал. Для кружка прерафаэлитов Элизабет была богиней красоты, и почти все они запечатлели ее на своих полотнах. Самое знаменитое, растиражированное уже чуть ли не до конфетных коробок, - «Офелия» кисти Джона Эверетта Миллеса. Элизабет позировала, часами лежа в ванне, среди цветов. Простудилась, заболела чахоткой, стала медленно угасать. Умерла молодой - вскоре после того, как Данте Россетти на ней женился. Безутешный живописец положил в гроб пухлую рукопись своих стихов, посвященных любимой. Это был необычайно - до китча - красивый жест, совершенно в духе прерафаэлитизма. Но шли годы, воспоминания о любви поблекли, а кроме того, Россетти решил, что он все-таки в первую очередь поэт, а не художник, и ему ужасно захотелось издать свои лучшие стихи.Так произошла самая жуткая из хайгейтских эксгумаций. Глубокой ночью при свете костра и масляных ламп разрыли землю, открыли крышку гроба. Очевидцы говорят, что Элизабет за семь лет не истлела и лежала, похожая на Офелию. Рука в перчатке осторожно отвела в сторону знаменитые золотистые пряди, взяла листки, лежавшие близ мертвого лица, и покойницу упрятали обратно. Вся эта история, конечно же, послужила отличной рекламой для книги. Только вот поэтической славы автору стяжать не удалось - стихи были жестоко раскритикованы газетчиками. Россетти лишился сна и покоя, весь остаток жизни терзался угрызениями совести, а похоронить велел себя не в семейной могиле, а подальше от Хайгейта, вселявшего в него мистический страх.Встреча с кладбищенской лисицей хорошего не сулит. Это оборотень, который способен прикидываться человеком и выкидывать всякие кошмарные штуки.Что за рассказ о кладбище без поминания жути и нежити. Пятьдесят тысяч заросших травой и кустами могильников (и ни единой живой души - во всяком случае, в старой части кладбища, куда не попадешь без сопровождающего) уже сами по себе являют зрелище неуютное. Даже в дневное время здесь царит абсолютная, звенящая тишина. Старые деревья так тесно сдвинули свои кроны, что уже в нескольких шагах от аллеи очертания надгробий тонут в полумраке. Идешь и физически ощущаешь на себе пристальный взгляд множества глаз. В двадцатом веке Хайгейт сильно обветшал и одичал. Когда сюда перестали ходить люди, здесь расплодились редкие для городской черты птицы, ежи, даже лисы. Ну, птички и ежики, это ладно, нестрашно, а вот на лисицах задержимся. Мне как японисту очень хорошо известно, что лисица - зверь непростой. По-японски он называется «ки-цунэ» и вызывает у храбрых потомков самураев суеверный ужас. Всякому японцу известно, что кицунэ - это оборотень, который способен прикидываться человеком и выкидывать всякие кошмарные штуки. Он похож на европейского вервольфа, только гораздо хитрей и изощренней. Поэтому встреча с кладбищенской лисицей ничего хорошего не сулит. Особенно если это не обычное кладбище, а Хайгейт, где в свое время так увлекались эксгумациями.Ну, ладно еще выплывет из-за поворота фальшивый герцог Портлендский, укоризненно потрясет седыми бакенбардами, щелкнет крышкой от серебряных часов и прошествует себе дальше. Все-таки коммерсант, солидный человек. А если из-за позеленевшего от мха склепа выглянет золотоволосая красавица с потухшими очами и тихо прошелестит: «Give me back my poems»? И уж совсем жутко делается, когда представишь косматый призрак растревоженного Карла Маркса в мертвенном свете луны. Призрак бродит по Европе... Бр-р-р.Не будем забывать и о том, что именно здесь, скорее всего, похоронен кровожадный Джек-Потрошитель, так и не найденный лондонской полицией. Этот кромсатель уайтчепельских проституток, судя по имеющимся уликам, принадлежал к хорошему обществу. А если так, то где же еще ему было найти покой, если не на Хайгейте? Только вот могла ли такая душа найти покой, хоть бы даже и после смерти? Погодите пугаться. Это еще не страшное, страшное впереди. В библиотеке Лондонской мэрии я наткнулся на книгу о хайгейтских вампирах, которые лет тридцать назад расплодились в здешних кущах просто до неприличия. Автор книги приводит выдержки из газет, в которых говорится об оторванных головах и прокушенных артериях. Но больше всего меня впечатляло не смакование ужасов, а незатейливые свидетельства местных жителей. «Я возвращался с работы домой. Было примерно полдесятого вечера. Шел по Свейнзлейн вдоль кладбища... Вдруг вижу - мне навстречу быстро скользит какая-то фигура, совершенно бесшумно. Я ужасно испугался. А потом гляжу - никакой фигуры уже нет...» («Хэмпстед энд Хайгейт экспресс», 20 марта 1970 года). Выдумки желтой прессы, думал я, сидя в светлом читальном зале. С удовлетворен нем прочитал в другой, более благоразумной книжке, что в семидесятые годы на кладбище стали наведываться борцы с вурдалаками - вскрыли несколько могил, пронзили сердца покойников осиновыми колами. Кто-то из гоустбастеров даже угодил за это в тюрьму. Так им, вандалам, и надо, решил я, окончательно успокоившись. Но, попав на кладбище, я увидел, что входы в некоторые склепы старательно заложены кирпичом, и снова вспомнил нехорошую книжку. Ее автор писал, что двери нескольких особенно подозрительных склепов пришлось заблокировать. Я не поверил, а, выходит, зря. Слава богу, я был не один, меня сопровождал туземец, местный хранитель и смотритель. Этот седовласый джентльмен, член общества «Друзья Хайгейтского кладбища», за небольшое пожертвование согласился провести меня в дальний, почти нехоженный конец некрополя. Мне хотелось побывать на могиле чудака по имени Джеймс Холмен, который, будучи совершенно слепым, отправился в кругосветное путешествие и написал книгу о том, что он слышал, обонял и осязал в заморских странах. Показав на замурованный склеп, я игриво спросил провожатого, правда ли, что это профилактическая мера против вампиров. Мой чичероне, до сей минуты весьма разговорчивый, вдруг замолчал. Ответил не сразу и как-то очень коротко: «Чушь. Идемте дальше». Он как-то вдруг помрачнел, отвел взгляд. Да еще не то причмокнул, не то цыкнул зубом. Вероятно, это было английское чувство юмора, но день клонился к вечеру, от могил веяло холодом, над камнями начинал клубиться туман... «Ну разумеется, чушь, - бодро ответил я. - Знаете что - бог с ним, с Джеймсом Холменом. Большое вам спасибо, но мне пора возвращаться в Лондон».видео
***
+красивейшая галерея+
***
![](http://cs623121.vk.me/v623121735/18483/zle7seKnnEA.jpg)
Одна из самых интермедий в истории вампира касается событий, которые имели место на кладбище в районе Хайгейта в Лондоне в годы с 1967 по 1983. ','Это кладбище официально называется кладбищем святого Джеймса. Оно было освящено епископом Лондона в 1839, за 4 дня до празднования 20-го дня рождения королевы Виктории. В своем романе Брем Стокер, несколько видоизменив, назвал его как место захоронения Люси Вестенры (смерть наступила в результате нападений Дракулы).
История дополнена фотографиями!
Современная история вампиров Хайгейта началась с сообщений о призраке, которого видели на кладбище по вечерам. Пока циркулировали слухи привидении, оккультист - исследователь из 'Общества исследования вампира', Шон Манчестер, получил сообщение о школьнице Элизабет Войдила и ее подруге, которые утверждали, что видели, как открывались некоторые могилы и оттуда поднимались мертвые. Войдила также сообщила, что ей снятся кошмары, в которых что-то злое пытается проникнуть в ее спальню. На фото Элизабет:
![](http://i1210.photobucket.com/albums/cc410/AlexKirn8/th_image002.jpg)
Через несколько лет Манчестер собрал целый отряд подобных сообщений о необычных зрелищах, связанных с этим кладбищем. В 1969 году ночные кошмары вернулись к Войдиле, только на этот раз злобная фигура фактически вошла в ее комнату. У нее развились симптомы гибельной анемии, а на шее были обнаружены две ранки, так напоминавшие классический укус вампира. Манчестер и друг Элизабет лечили ее как жертву вампиризма и наполнили ее комнату чесноком, крестами и святой водой. Вскоре она поправилась.
![](http://i1210.photobucket.com/albums/cc410/AlexKirn8/Cemeteries/th_2697_IIR_vampires-5_04700300-300x191.jpg)
Манчестер. Тогда и сейчас
Поскольку все они были довольно обычными, то, возможно, никто никогда бы и не услышал о 'хайгейтских сообщениях', если бы не признаки того, что кладбище и близлежащий парк одно время использовались для ритуалов, которые включали в себя убийство животных. У некоторых трупов животных полностью отсутствовала кровь, и местные газеты в своих заголовках задавали вопрос: 'Разгуливает ли по Хайгейту вампир?' Немного позже Манчестер сообщил, что беседовал с другой женщиной, у которой были те же самые симптомы, что и у Войдилы. Молодая женщина, следуя в лунатическом сне, привела Манчестера к группе погребальных склепов на кладбище. Манчестер рассказывал прессе, что верит, что в Хайгейте существует настоящий вампир и что с ним надо обойтись соответственно. Газетная история и последующая передача на независимом телевизионном канале 'Темза' привели на кладбище множество любопытствующих. Группа кинолюбителей использовала его как съемочную площадку для фильма 'Вампиры к ночи'. В пятницу 13 марта 1970 года Манчестер и два его помощника вошли в склеп, где было обнаружено три пустых гроба. Они расчертили по гробам чесноком и в каждый положили крест. Склепы были окроплены солью (используемой для изгнания нечистой силы) и святой водой.
События развивались драматически: в августе на кладбище было найдено тело молодой женщины. Оказалось, что к этой женщине был применен ритуал расправы с вампиром - кто-то обезглавил ее и пытался сжечь. Возмущенная общественность потребовала, чтобы власти защитили тела близких им людей от нападений. Не успел истечь месяц, как полиция задержала двух человек, которые претендовали на роль охотников за вампирами. Но в то время, как полиция была приведена в смятение этими охотниками-любителями на вампиров, Манчестер спокойно вошел в другой склеп и обнаружил там того, кого считал настоящим вампиром. Не расчленяя тела (что считается преступлением в Англии), он совершил над ним ритуал изгнания и опечатал склеп цементом, замешанным с кусочками чеснока. Летом 1970 года Девид Фаррант, другой охотник-любитель на вампиров, начал свою деятельность. Он утверждал, что видел вампира, когда охотился на него с колом и распятием, но был арестован. Он стал новообращенным одной из сект сатанизма. Позже был осужден по двум обвинениям за разрушения могил в Хайгейте. В 1978 году он признал, что вампир был его собственной выдумкой.
![](http://i1210.photobucket.com/albums/cc410/AlexKirn8/Cemeteries/th_image002.jpg)
На первом снимке Дэвид бродит в 1970 по Хайгейту. На остальных - в наше время
Манчестер быстро отреагировал, доказывая, что сообщения имели место и ранее и что он не был единственным посвященным в события, которые сделали столь известным вампира Хайгейта. Тем временем в 1973 году, Манчестер начал расследование по поводу одного дома, находящегося неподалеку от кладбища Хайгейт, который имел репутацию преследуемого приведениями. Несколько раз Манчестер и его помощники выходили в дом. В подвале они обнаружили гроб, который и вытащили на задний двор. Открыв крышку, Манчестер увидел того самого вампира, которого видел четырьмя годами ранее на кладбище Хайгейт. В этот раз он произвел изгнание путем протыкания тела колом, после чего оно распалось в илистое, вонючее вещество, а затем сжег гроб. Он уничтожил вампира Хайгейта. Вскоре после этого случая особняк был разрушен, и на его месте построен жилой многоквартирный дом.
Последствия дела 'хайгейтского вампира' не закончилось вместе с его смертью. В 1980 году в Финчили появились сообщения о животных, у которых была выкачана вся кровь. Манчестер считал, что причиной был вампир, созданный укусом хайгейтского вампира. Он встретился со многими людьми, с которыми познакомился в 1970 году и в конечном итоге вычислил виновницу - женщину по имени Луиза. Он обнаружил, что Луиза умерла и была похоронена на Большом северном лондонском кладбище. В снах Луиза приходила к нему. Осенним вечером 1982 года Манчестер пошел на кладбище. Здесь он обнаружил огромное, паукообразное существо, размером с кошку. Он проткнул его колом. Приблизился рассвет, и оно превратилось в Луизу, только теперь она была истинно мертвой. Он вернул ее останки в могилу и, таким образом, положил конец делу 'хайгейтского вампира'.
Свое расследование Манчестер описал в книге 'Вампир Хайгейта', а 'Общество исследования вампира' распространяет кассету со свидетельствами об этом случае.
![](http://i1210.photobucket.com/albums/cc410/AlexKirn8/Cemeteries/th_jackie-vault-275x300.jpg)
На фотографии та самая Луиза***
В этой статье были некоторые неточности в переводе (Шон стал - Сином, что было когда-то в "Энциклопедии вампиров"). Да и девушка была явно не Луизой, да и не Люси, а Джеки Купер. Манчестер был уже женат, когда встретил Жаклин Купер. Жена охотника за вампирами - Мария - подала на развод. И Джеки стала второй миссис Манчестер.
У Манчестера вышли две книги на тему Хайгейсткого вампира. Первая была сдобрена большим количеством фотографий, среди которых была и та, где "Люси" показывает место нападения на нее вампира. Во втором издании этой леденящей душу истории фотографии эти исчезли. Можно понять, почему
![:)](http://static.diary.ru/picture/3.gif)
Шон и Дэвид в свое время что-то не поделили. Их вражде уже больше 30 лет. Последний уверяет, что и обвинения в осквернение кладбища были ложными, а его всего лишь подставил преподобный Манчестер. Но это тут случай, когда хороши оба.
![](http://i1210.photobucket.com/albums/cc410/AlexKirn8/Cemeteries/th_model-5.jpg)
Но вернемся к вампиру. Кем же был этот предполагаемый монстр?
Епископ утверждает, что вампиры появились в Хайгейте после эпидемии чумы. В начале 1700-ых дворянин из Восточной Европы арендовал Ашерст Дом. Это был Томаш Орзаг из Венгрии - чаще всего именно его рассматривают вероятным кандидатом на роль Хайгейсткого вампира.
На фотографии: Лицо вампира во время вбивания в него кола (слева) и его склеп уже замурованный.
![](http://i1210.photobucket.com/albums/cc410/AlexKirn8/th_image005.jpg)
На снимке (1973) слева вы можете увидеть нео-готический особняк на пике своей демонической славы. Поговаривают, что местные жители требовали, чтобы его стерли с лица земли из-за зловещих историй, героем которых он становился. Странным образом особняк сгорел в середине 70-ых.
Истории о сатанинских жертвоприношениях, появлениях призраков и место последнего пристанища Хайгейсткого вампира.
Культистов очень часто оттуда гоняли стражы порядка, но это не уберегло дом от поджога, который списали именно на этих субъектов.
Ходили слухи, что через двор этого особняка можно было проникнуть на кладбище. Там действительно есть целый лабиринт подземных ходов, поэтому скорее правда, чем вымысел.
Стоит отметить, что хоть здание и подверглось разрушительному пожару, но его фундамент остался цел. Более того, власти решили восстановить постройку. Результат смотрите ниже. Естественно, местные жители этому не особо обрадовались.
Однако, и викторианский особняк и кладбище создают неповторимую атмосферу.